…А Аня вернулась к своему начальнику. Точнее, начальник вернулся к Ане.
Конечно, она его любила. До потери разума, до истерики, до невозможности вздохнуть, до черноты перед глазами.
Аня ждала ребенка. Была на пятом месяце, когда начальник это «разглядел».
— Это не твой ребенок, — сказала Аня, — но ты ведь его уже любишь? Правда?
— Правда, — соврал начальник, успевший глубоко вздохнуть и выдохнуть. — А кто папаша? — осторожно уточнил он.
— Муж. Митя, — ответила Аня. — Но какой из него отец? Он сам еще маленький. Ты ведь запишешь его или ее на себя? Кстати, ты кого хочешь — мальчика или девочку?
Начальник уже имел и мальчика, и девочку — от законной супруги — и больше никого не хотел. Если честно, то очень не хотел, поскольку отцовство не доставляло ему никакого удовольствия. Сын без конца клянчил деньги, дочь недавно обнаружилась в «плохой» компании.
От таких потрясений начальник снова ушел в запой. Только не так безобидно, как раньше. И как Аня, определявшая степень опьянения не хуже опытного нарколога, проглядела пограничное состояние? Что уж начальнику не понравилось, неизвестно. Он посадил Аню на стул, привязал, взял ножницы и отрезал ее роскошные волосы. Кусками.
Аня плакала и привычным жестом поправляла прядь, которой уже не было.
— Ему просто нельзя было пить, — твердила она, — все из-за этого. А так он нормальный. Он меня любит.
— Ань, о какой нормальности ты говоришь? — возмущалась моя мама, укладывая Аню на сохранение в роддом — от всего пережитого она могла потерять ребенка.
— Я его люблю, — сказала Аня…