А когда все к чертям собачьим разбивается на осколки,
На кофейной гуще сидеть выверять, как долго
Нужно взбалтывать космос, взращивать ярый хаос,
Чтобы жизнь ни сном, ни сказкою не казалась.
Вот от связки ключей остается ключ, от любви — свобода,
Ты звереешь и думаешь: «еще потерплю с полгода,
Потяну эту жилу, оплавившуюся массу.
Что же ты за робот, сделанный из пластмассы?
Засыпаешь со мной, и сушишь меня, и судишь.
Мы в друг друге выросшие и выкорчеванные люди.
И уходим в дерн, промозглую хлябь и жижу.
Как же я люблю тебя,
То есть ненавижу.»
От того ли знания, еле тлеющего на донце,
Что всякая боль убьет или рассосется,
Можно волочить легко и остервенело
От души свое отклеившееся тело.
Волочить, а надоест — отцепить и бросить.
В жухлый сноп, в расплаканный клен. Хорошо, что осень,
Что худеющий день и взрослеющая усталость,
И что у тебя меня не осталось.
И что у тебя есть модем и чайник,
И что с ними нет ни горечи, ни печали.
Эти две со мной, одна другой терпеливей,
Мы сидим в темноте и слушаем блюз залива.
Не тебе... имяреку, портному,
королю, президенту... Бог Весть,
сколько жаждущих к миру иному
приобщиться, припасть, улететь
до предела пресытившись "лучшим"...
Ни тебе - нервотрепок, ни путчей,
ни любви, ни вина... Только смерть!