сядь, говорю, заткнись и меня послушай:
прекрати голосить белугой, лупиться клушей,
полагать, что весь этот мир по твою по душу,
жидовкой выгадывать: омут или хомут?
дорогу осилит только по ней идущий.
ты не кит — не так уж хреново тебе на суше.
когда ж до тебя дойдет, что быть самой лучшей
ты не обязана никому?
сколько можно кидаться грудью на баррикады,
раздаривать себя там, где тебе не рады?
где орден посмертно — в общем, предел награды,
а жив — потому что юз.
разуй, наконец, глаза и прочисти уши:
жизнь устала при виде тебя заливаться тушем!
ни литий, ни тризн, — всех музык и обнаружишь
что солнечный реггей и ироничный фьюжн,
да редкий добротный блюз.
хватит гневить Того, Кто тебя качает
в колыбели любви, пока ты не замечаешь.
не тот блаженен, кто не познал печали,
а тот, кто причалил к берегу, в ней проплыв.
может, довольно биться башкой об стены?
резать лук — героичней, чем резать вены.
и этот стих — не смерть, а лишь постепенный,
вскрытый, живой, срастающийся нарыв.