…Дядя Юра появлялся редко и ненадолго — его комната чаще всего стояла закрытой. Он был профессиональным вором. Приезжал из мест лишения свободы и сразу же отправлялся в ванную. Лежал там долго. Аня надевала красивое платье и делала прическу. Мама варила борщ. Я наливала чай в чашку, размешивала сахар и остужала — дядя Юра не любил горячий. Он выходил, садился за стол и ел. Все тоже сидели за столом, молчали и смотрели, как он ест. Это был такой ритуал.
А потом он грабил квартиру и опять отправлялся в тюрьму. Маме после «дела» всегда приносил бутылку ликера или вина из бара в ограбленной квартире, Ане — что-нибудь из косметики, а мне — конфеты или игрушку. Когда его уводили в наручниках, он гладил меня по голове и говорил: «Веди себя хорошо. Не хулигань». Я обещала. Аня каждый раз рыдала, заламывая руки, как будто уводили ее мужа.
— …Ольчик, привет! — заскакивала к нам она. — Умоляю, давай кофейку попьем, очень надо!
— Ань, не до тебя сейчас. Я исковое пишу.
— Ольчик, пожалуйста!
С Анькой было бесполезно спорить. Мама доставала джезву, варила кофе, разливала по чашкам. Аня сидела за столом и торжественно отпивала несколько глотков. Молчала. Допивала, переворачивала и не мигая смотрела на расплывающееся по блюдцу озерцо.
— Ну, что там? — спрашивала она, когда мама брала чашку и рассматривала узоры на дне. — Говори мне все как есть!
— Не надо тебе с работы уходить, — говорила мама, — перспективы туманные на новом месте.
— Где? Где ты это увидела? — Аня наклонялась и тоже заглядывала в чашку.
— Вот, видишь, тут черепаха? А вон там как облако на небе?
— Вижу… — кивала Аня и даже я, ребенок, понимала, что ничегошеньки она там не видит. — Я так и знала, — сокрушалась она, — так и знала!
— И завязывай со своим романом. Он женат.
— Как? Не может быть! Где, где ты увидела?
— Вот, видишь, кольцо одно и второе.
— Да, да…
— Ань, ну ты совсем дурная? — Маме, видимо, надоедала эта комедия и надо было вернуться к исковому. — Что ж ты такая доверчивая? Ну какая черепаха, какие кольца, какое облако? Я тебе сто раз говорила — не умею я гадать, не умею.
Аня загадочно улыбалась.
— Я знаю, ты боишься, что к тебе все ходить начнут. Но я же никому не скажу.
И мама, и Аня знали, что это неправда. Соседка уже рассказала кому могла и даже наш домашний телефон дала, который пришлось отключить…