Я искал не любовь, не деньги, не пистолеты.
Не хотел, чтоб взрывались бомбы и пелись гимны.

По дорогам не шёл тысячи километров.
Не встречал египтян, гуннов, шумеров, римлян.
Под ногами плелись тропинки к холмам
и рекам.
Я не шёл. Я парил. Тени мешали
очень.

Я пытался понять, как это — человеком
быть, а не кем-то прочим.

За холмом начинался город. Кирпич и камень.
Монументы времён Брежнева и Хрущёва.
По губам пробегало слово: то слово —

«Amen»,
непригодное для изветов и для речёвок.
Опоясавшись тишиной как хлыстом холщовым,
выходил на большую площадь. Блестело лето.
По губам пробегало слово: и это слово
занимало в Июле каждый квадратный метр.

Одиночество обещало вернуться ночью.
Я терял и терялся в каждом ирландском пабе.
Я смотрел на людей по-лисьи и выл по-волчьи.
И не раз в эту ночь был у себя украден.
Луч надежды тянулся к тучам. Тугим и чёрным.
Я упал. Раскровил ладони. Но смог подняться.
И в моем кулаке уже прорастали зёрна.
Я стоял у окна великих цивилизаций.

Тёплый день укрывал крыши, кресты и шпили.
Небеса рисовались картами Междуречья.

Я стоял на воде, свое вспоминая имя.
Я стоял на воде,
и Вечность держал за плечи.