Вышью душу песнями,
вышью тебе, миленький,
тетивой и струнами,
прочным телом трав,
вышью своей стойкостью, каждым сухожилием,
алагреком буквенным распишу рукав.
Спросят меня близкие: «что же ты там делаешь?»
Вышиваю душу я, отнесу ему
пусть примерит легкую,
пусть примерит белую,
пусть лицо буранное просветлеет, пусть!
Носит пусть под крестиком,
на груди разорванной,
сердце прячет слабое, ведь едва стучит.
Вышиваю душу я — плачами, узорами,
женскими молитвами за своих мужчин.
Спросят меня близкие: «да зачем душа ему,
коль своей не дадено, человек — что лист,
пролетает мелочно, упадет на ржавое
блюдце поздней лужицы. Падать ему вниз!»
Добрые, хорошие, не судите спешно вы,
был всегда как свечка он — вырос до петли.
Ах, ему бы крепкую душу,
душу здешнюю,
грешную,
насмешливую,
душу от земли,
а не ту — высокую, худенькую, божию,
та уже сносилась вся,
люди всю снесли.