Вряд ли кто-то помнит, то слово, не букву, а именно, слово, которое он написал первым… А, вот, я — помню. Утверждая это, вовсе не собираюсь намекать на свою исключительность. Просто моему первому слову научил меня папа по моей, через чур, настойчивой просьбе.

Как только мой любимый папочка, который с огромной радостью и удовольствием разделял мои игры и забавы, научил меня первой букве, по традиции, букве «А,» видимо, с тайной надеждой на «папу» или, на крайний случай, на «маму» он спросил меня:
-Дочк, а какое слово хочешь научиться писать первым?
И я с превеликой готовностью, со скоростью новогодней хлопушки, выпалила:
-Наташа!
Я могу понять папино разочарование, но любимые мои родители находились рядом, то есть, около, и с ними можно было поговорить и посмеяться, съесть вкусняшку, устроить «обнимашки-целовашки,» даже побаловаться, в пределах разумного.
А обожаемая мною кузина, которую звали Наташа, была далеко и Людка, то есть, я, очень по ней скучала, потому, как виделись мы не чаще одного раза в год, когда я с родителями приезжала летом в отпуск, в деревню, где девчушка жила со своими родителями, бабушкой и дедушкой.
Мы не могли наговориться и наиграться, да и, просто, нарадоваться, что снова вместе, даже на ночь не разлучались — спали в одной кроватке. И платья, и панамки были у нас одинаковые, а при панамках не всегда сразу можно было и разобрать — где тёмно русая Люда, а где светло русая Наташа. Одним словом, «сестрёнки-пестрёнки!»
И Людке, то есть, мне, казалось, что если она напишет на листочке бумаги имя своей милой сестрички, то она окажется ближе, и горечь и боль разлуки будет не такой острой…
Папа, раз напросился, начал терпеливо учить дочку. Сначала сам написал слово «Наташа» большими аккуратными печатными буквами, потом начал объяснять из каких букв состоит это слово и как их надо писать.
Поскольку продвинутый его ребенок и читать и считать умел, как пулемёт системы «Максим,» папа решил, что с обучением письму проблем быть не должно, тем более, что девчушка была миниатюрной копией папы — внешность, характер, привычки, а папа, кроме прочих достоинств обладал ещё и врождённой грамотностью.
Но, видимо забыл, что «первый блин — комом…»
- Смотри, «кошка,» — называя её «домашним» именем. Буква «Н» — сначала две палочки «стоя» рядом, а, потом, по середине перекладинка. буква «А» — сначала две скошенные палочки, как крыша у домика, а потом, снова, по середине — перекладинка. Буква «Т» — одна «стоячая» палочка и перекладинка, наверху. Опять, буква «А.» Теперь — буква «Ш» — три «стоячие» палочки рядом и перекладинка в самом низу. А, в конце, снова буква «А.» Вот и вся «Наташа…» А, теперь, «кошка,» попробуй сама…
Людка взяла карандаш в руки и очень быстро и довольно аккуратно написала «Наташа» с гордостью протягивая листок отцу…
Отец же, посмотрев на листок, огорченно сказал:
-Неверно, «кошка…» У тебя в букве «Ш» только две паочки…
Нисколько не смутившись, она взяла протянутый листок и переписала слово заново, снова протянув отцу бумагу, ожидая похвалы…
Однако, ртец, взглянув на её работу, молвил:
— А, теперь, в букве «Ш» — четыре палочки. Ты не торопись, пиши медленно и палочки в этой буковке считай. Досчитала до трёх, и, всё, останавливайся.
Она всё понимала, но как не старалась, не получались именно ТРИ палочки. Всё время выходило — то «недолёт,» то «перелёт,» то есть, то две палочки, то четыре… Ну, что ты будешь делать!
Было обидно и досадно, от отчаянья хотелось плакать, намокли и щёки и ладошки. Пальчики, крепко сжимающие карандаш побелели и болели от напряжения, хотелось всё бросить, но сдаваться было не в моём характере.
Наконец, часа через полтора «Наташа» получилась с тремя палочками в злополучной букве «Ш.»
Папа радовался больше меня. Он схватил драгоценный листочек и, почти, вприпрыжку помчался к маме, которая в это время пекла мой любимый лимонный кекс, как нельзя, кстати! Героиня недолго ждала награду.

Короче, первое слово моё было торжественно и радостно отмечено чаепитием в семейном кругу! Первое, написанное тобой, слово, тем более, если написано оно с такой любовью — это, знаете ли, очень важно!