Я твой образ ношу, выжигая огнем, внутри, раскаленным крестом между ребер вбиваю в плоть — мой священнейший храм и мой призрачный третий Рим…
И моя же геенна — сжигаешь своим теплом, обращая в золу, словно сотни больших костров, на которых возводят и грешников и святых.
Каждый выдох и вдох — только розой твоих ветров, каждой костью — в основу, к тебе возводя мосты. Забирай, если хочешь, и душу, и тело — все, что имею, до дна, без остатка бери, сжигай. Если ты на руках меня в этот костер внесешь, то к чертям кем-то созданный где-то когда-то рай — мне не дивные кущи, а твой приглушенный смех в сотни тысяч нужнее, чем воздух в моей груди, чем предложенный ангелом список даров/утех. Твое имя набатом в кипящей крови гудит, пробиваясь наружу на коже цветет клеймом и стигматой алеет — не сможет никто стереть. Я тебе отдаю в этот темный ночной излом изможденное сердце, звенящее, словно медь. Сохранишь или выбросишь — воля твоя. Решишь.
Я стою пред тобой на земле, что сейчас бела.
А в руках угольки и зола от больной души, этой долгой зимою
согретой
тобой
дотла.
: