Есть родственные связи
И узы дружбы есть,
Но всмотришься однажды,
А ты один, как перст…

Вонзился пяткой в почву,
Макушкой — в белый свет
Как черновая строчка,
К которой рифмы нет.

Там декабрь нежнейший покрыл кружевами леса,
Там тропинки от легких полозьев смеются, скользя,
И хрустальные птички, как серьги, на ветках звенят —
Им уже не ожить, но какой поминальный у них снегопад!

По ту сторону неба готовится празднества рай —
Колокольцы, снегурки, зайчатки, Пьеро, попугай.
Сел на краешек месяца трезвый ещё Дед-Мороз
И читает детишковы просьбы, растроган до слёз…

Голубая дорожка бежит от божественных врат,
А у врат разыгрались в снежки, кто не может вернуться НАЗАД,
На коньках по катушке, вдали, на отшибе снуют
Нерождённые детки, которым нет места в раю…

Если взять да и бросить курить эти тонкие длинные штучки,
То появится лишних минут в распорядке твоём сорок с гаком,
Будут плавно идти мимо окон мышиного цвета печальные тучки,
Будет метить кусты одиноко с ностальгическим взором собака.

Если пламя в твоей зажигалке совсем до конца не издохнет
От немого, слепого, глухого и прочего злого-презлого игнора,
То однажды оно язычок наконец-то коварно-дразнящий исторгнет
И поманит лукаво из пачки набитую дуру по прозвищу «More»,

Ты её разгляди, разомни, вдоль погладь, восхищённо понюхай,
Словно это цилиндрик божественной, редкой, чудесной ванили,
А потом вдруг опомнись, заложи не спеша эту пакость за ухо:
Ты же леди, как можно когда не бухнули ещё, а уже закурили!