— Я убил человека.
— В романе Ф.М.Достоевского Преступление и наказание Родион Раскольников тоже сознавался в убийстве старушки процентщицы.
— Но я напишу ещё лучше, чем Достоевский!
— Нет, молодой человек, это у Вас вульгарный плагиат!
— Посмотрим! В этом деле важен суд истории, а не суд методолога!
— Ха, ха! Можете продолжать матерое подражание, это всё бестолку!
— А я оформлю свой роман как авангард, сделаю такую прагматику, будто бы на мою первую строчку подумали, что я правда убил человека.
— Дураков нет! На авангарде далеко не уедешь!

Объявление: начинающий маньяк ищет сценариста для своих похождений. Сразу предупреждаю: из оружия только топор, но Раскольникову подражать не собираюсь!

Фанфикшн по-Достоевскому:
Милый Родя, ё-моё,
Хуже твой топор,
Чем грязное бельё…

Старухи к Раскольникову стояли очередью, но Достоевский не хотел писать продолжения, потому что топоров на всех не хватило бы.

— Я убил человека, — написал я первую строчку романа, подражая Раскольникову Достоевского.
— Спасибо за заявку. К сожалению, не смогу от себя рекомендовать Вас как редактор для выступления, — тут же сказал мне редактор.
— А что делать? Ведь хорошая идея? — удивился я.
— А ты иди на улицу, с девушками знакомься, а я с тобой пойду! — сказал редактор.
И мы пошли знакомиться.
Но роман по мотивам «Преступления и наказания» на следующий день лежал у меня на столе «дописанный».
— А кто дописал мою первую строчку? — спросил я у редактора.
— А это, когда мы с девушками знакомились, он сам дописался! — засмеялся редактор.
Так я прославился своим первым романом.

— Я убил человека.
— А ты уже срок отсидел?
— А это первая строчка моего будущего романа, подражание Раскольникову Достоевского.
— Нет! Писатели никогда не пишут о том, что они сами не прожили! Убивец ты! Человека убил!
— А ты что, не читал Достоевского?
— Никогда не читаю прозу, я редактор стихов!
— Ааааааа! Ну да, стихи пишут о том, что сами прожили, я согласен!
— Я убил человека!
Я духовный калека!
Мучаюсь я полвека!
Я вину искуплю,
Воскрешу человека! — во как надо писать.
— Нет, я не стихоплет, я хочу написать философский роман, как у Достоевского, чтобы стать классиком, а стишки пишут все, стишков миллионы.
И я пошел искать редактора прозы.

Переориентированная собака
Мяукала с кошками.
Переориентированная кошка
Лаяла с собаками.
А переориентированный человек
Читал Достоевского
И думал:
— Я тоже имею право на банан!
— Тебе бы Пришвина почитать,
Сказал редактор.
— Это чистая Хокку! -
Сказал критик.
А я стих не дописал!
Потому что идеалы и
… показать весь текст …

— Я убил человека!
— Не пиши тавтологии! Человек и так мертвый, его нельзя убить!
— Но я подражаю Достоевскому, как Раскольников!
— Достоевский много чего не знал, не повторяй его ошибок!
— Ты слишком строгий редактор, такую хорошую идею в пух и прах раскритиковал.
— Я тоже когда-то подражал Достоевскому, но делал это культурно!

— Я убил чилавика!
— Не чилавика, а человека!
— Да это не важно, я как Раскольников, как Достоевский!
— Достоевский писал без ошибок! Ты никогда не станешь писателем, если не выучишь русский язык!
— Для этого есть редактор.
— Я редактор! Но я не буду править глупые ошибки! С тобой ни один редактор работать не будет, если такие ошибки налепишь.
— А я опубликую книгу с ошибками!
— Ты никогда, никогда, никогда не станешь писателем, если будешь писать с ошибками!
— Посмотрим!
— Ыыыыыыы!
— Ыыыыыыыы!

Человек — это не знающая любви обезьяна.
Человек — это хрен что по сравнению с обезьяной.
Человек — это этап возвращения обезьяны к своей истинной сути, которая заключается в удовлетворении зоофилических потребностей Дарвина.
Человека сделал последний штрих рисовавшую саму себя обезьяну. Она замазала хвост.
Дарвин был Малевичем, но это пока тайна.
Хочешь понять себя — пойми обезьяну.
Поскольку моя фамилия ничем не отличается от фамилии Дарвина, я отменяю эту обезьянью хренотеорию.

Присесть на счастье, добро, красоту и жилплощадь? Но почему колбаса пахнет розами? Зимний день, но солнечный. Главный герой — кот. Чёрный кот. Он ищет ответ на вопрос, почему хозяйка поставила в горшок вместо цветов колбасу, и колбаса зацвела запахом роз? В русской культуре у нас — Достоевский.
Кот решил опираться на ту традицию, которая у нас сформировалась сегодня.
Кот взял себе псевдоним «Писатель Колбасов» и тут же попал в цветочный горшок и запах розами.
— Я цветок или я колбаса? — с интонацией «Тварь я дрожащая или право имею?» — вопрошал писатель Колбасов, который, на самом деле, черный кот.
Писатель, принюхиваясь, искал свою идентичность. Он не считал себя черным котом. Он приносил людям счастье. Запахло розами с колбасой, кот взял топор и… пришлось присесть…

НеоРаскольников никогда не найдёт неотопор, потому что, чтобы предотвратить преступления неодостоевщины, топоры запретят.

— Лучшая вакцина — красота, — говорил Федор Михайлович Достоевский. Он вообще много чего подболтал. И топориком по темечку. Старушку только жалко. Красотакцина — универсальная, лучшая вакцина по-Достоевскому.

Старуха пригласила Достоевского на интим с пером, но Достоевский послал вместо себя бедного студента с топором!

Раскольников сделал себе топор из пера Достоевского по популярному в его эпоху рецепту изготовления топоров из перьев. А Достоевский сделал себе перо из топора по популярному рецепту изготовления перьев из топоров.

Чтобы провести литературный эксперимент, Достоевский переоделся в старуху и пригласил Раскольникова. И только благодаря припадку эпилепсии остался жив.

Раскольников старуху не убивал, он просто валял Ваньку, а Ванька прикинулся старухой.

— Я убил человека.
— Да я знаю, у нас три буквы пишут и там, где забор только планируют построить. Ты, наверное, Достоевскому подражаешь, но, на всякий случай, пойдем искать баб!
— А зачем?
— А надо дописать первую строчку твоего романа пореалистичнее!

— Я убил человека!
— Нет, молодой человек, нельзя украсть чужую идею! Идею может реализовать только сам автор! Человека убил Достоевский!
— Но я по-новому взглянул на мысли Раскольникова.
— Оригинал всегда лучше подражания! Выбрось свою первую строчку плагиатского романа! Лучше Достоевского все-равно не напишешь! Ыыыыыыы!
— А я под другим углом! Я лучше напишу! Ыыыыыыы!
— Ха-ха! Мало поводов сомневаться в том, что Вы делаете! Ыыыыыыы!

Я убил человека. Блин, и сердито, и пафосно. А что, Вы никогда не пробовали подражать Раскольникову?
Если я напишу роман и начну его со строчки «Я убил человека», наверняка получится лучше, чем у Достоевского.
Тут мне позвонил Достоевский.
— Друг, а пойдем-ка по бабам! — предложил он.
— Да ты что? Гений должен быть девственником! — возразил я.
Друг засмеялся и сказал, чтобы я еще подумал, а он перезвонит.
Я позвонил Белинскому.
— Друг, а пойдем-ка по бабам! — сказал мне Белинский.
— Да ты что…
… показать весь текст …