Не так страшны враги, как свои «заклятые друзья»!

Что нас пугает?
Неизвестность.
Мы, разумеется волей-неволей ждём, когда «нежданчик», в виде пресловутого «кирпича» упадёт нам на голову. Но какое, на самом деле, мы испытываем облегчение, когда узнаём причину нашего страха, даже если причина — окончательный приговор.

— Тебе ещё никто не говорил, что ты страшная?
— Нет.
— Боятся.

Люди больше верят в то, чего боятся…

Человек по своей природе не плохой. Он хороший. Но между ним и хорошими качествами лежат страх, гнев и подавления.

Перечесть могу на пальцах
то, чего не может быть:
не могу я отказаться
от начертанной судьбы,
жажду к знаниям умерить,
сбиться с нужного пути,
изменив присяге, вере…
мимо подлости пройти
тех, кто лжи надев сутану,
память и детей бомбит.
Не раскрою друга тайну,
не предам своей любви.

Перечесть могу на пальцах,
… показать весь текст …

Приверженность человека Изначальному доказывается отсутствием страха.

«Русские» не просто слово, а страх у врагов и Честь у Друзей !
Дикий Леший

Ужас — страх умноженный на одиночество.

НЕ так страшен твой игнор Бога, как Его игнор тебя.

Волков бояться — без волчьей шубы остаться.

Если не умеют любить — пусть боятся.

Когда закрываешь глаза противнику, ты лишаешь его не только зрения, но и страха.

Я к Бабе Яге за советом ходила
В глухую избушку в берёзовой чаще.
И ветер дул в спину хмельной и свистящий,
От полного гадов ручья холодило.

А я, замирая от страха и счастья,
Открыла в избушку скрипучие двери.
О, страх этот в жилах трепещущий древний…
Запнувшись о сук, испугалась упасть я.

Седая старуха смотрела сердито.
Метла шевелилась, и прыгали вилы.
О русских дремучих лесов Афродита,
В полуночный час дай мне капельку силы.
… показать весь текст …

Умереть не страшно — страшно жизнь свою просрать.

Физической боли я не страшусь.
Меня больше душевная боль пугает!

Всегда есть возможность прожить счастливо именно так как хочешь хотя бы неделю, но мучительный страх что за неё придётся расплачиваться ближайшие десять лет, делает эту мысль абсурдной, хотя на самом деле никто не давал гарантий что ты проживешь эти десять лет… и скорее всего сам этот страх более абсурден, превращая всю жизнь в бесполезное ожидание…

…Он [Мерзляев] служил ни за страх, ни за совесть — поскольку не имел ни того, ни другого.

Я не боюсь того, кто изучает 10 000 различных ударов. Я боюсь того, кто изучает один удар 10 000 раз.

Главная задача страха заключается в том, чтобы не позволить вам думать будто за ваши действия вы не понесете ответственность. Страх вовсе не слуга инстинкта, а его надзиратель.