я молчу двенадцатую неделю, но слова оседают снежинками в моих легких, оттого и сердце мое, ужасное, леденело, а согреться чтобы я сжигаю старые фотоплёнки, письма, книги и билеты на киносеансы, до которых рука твоя прикасалась. потому что сердце не требует резонанса, я его и так хорошенечко искромсала. я молчу, а тело, тем временем, всё в ледяных наростах. нареканий нет, но один недостаток — хрупкость.
быть взрослеющим неврастеником так непросто, мне бракованную кто-то подсунул юность.
и пока жилище мое в ледяную избушку не превратилось, и пока не играю я в скрэббл с каким-то Каем,
попытайся просто простить меня, сделай милость, от обиды мы, наверно, и замерзаем.