Я решил переманить Раскольникова у Достоевского…
— Давай ты будешь теперь моим героем, а то у меня творческий кризис! — деловито сказал я Раскольникову.
— А старухи у тебя есть? — также деловито спросил Раскольников у меня.
— Старухи? Нет, конечно. Зачем старухи? Давай я тебя познакомлю с молодыми ж. пастыми сисястыми девками, как раз для тебя.
— Мне нужны только старухи, у меня к ним социальный интерес, — мечтательно произнес Раскольников и, закатив глаза, щелкнул молодыми, крепкими зубами.
Я в…
… показать весь текст …

— Никогда не думай! Я не знаю, как отличать «стоп-слова» от случайных мыслей! — сказал мне цензор.
— Как не думай? Никаких стоп-слов не существует! Текст это речь! Я добрый, нежный и честный и любые слова ни о чем не говорят!
— Нет! Стоп! Если я замечу стоп-слово — сразу бан! Лучше не думай! — предупредил цензор.
— Как не думай? Что за цензура такая неадекватная? — сказал я.
— Я знаю, что ты думаешь по шаблонам, но если тебе придет на ум негативный шаблон — сразу бан! — сказал цензор.
— Но я же…
… показать весь текст …

— Почему ты молчишь?
— У тебя карт-бланш!
— Ты что, кукла?
— А что, нет?
— Но я же тебя так затискаю!
— Это твоё дело, тискай!
— Сказать «охренеть» — ничего не сказать, — сказал редактор, прочитавший эту рукопись.
— Да он онанист, просто он не умеет тискать, — сказал второй редактор.
— А поставь себя на его место? — сказал третий редактор.
— Я — это он, он — это я! — сказал четвертый редактор.
Члены редколлегии стали совещаться. Решили проголосовать, дописывать ли этот рассказ.
Но секретарша засунула рукопись в шредер.
— Я тебя люблю! — дописал шредер рукопись.

Я укусил кошку за нос.
— Это ты меня так погладил? — удивилась кошка.
— А разве кошек гладят? Кошек кусают! — сказал я.
— Аа. Ну я тогда не кошка. Меня надо гладить! — сказала кошка.
— Ах ты не кошка! Значит меня обманули! А кошкой ты не можешь стать, хотя бы минут на пять? — спросил я.
— С тобой ни одна кошка кошкой не будет, раз ты кусаешься! — ответила кошка.
— Как? Кошки любят, когда их кусают! Ты что? — сказал я.
— Это ты что? — сказала кошка и убежала.

Я тыкал кота носом в смысл жизни.
Кот тыкался с удовольствием, но так ничего и не понял.
Тогда я нашел пса и стал его тоже тыкать носом в смысл жизни.
Пес тыкался с удовольствием, но так ничего и не понял.
Тогда я нашел соседку Дашу и стал тыкать ее носом в смысл жизни.
Даша тыкалась с удовольствием, но ничего так и не поняла.
Тогда я сам стал тыкаться носом в смысл жизни.
Я тыкался с удовольствием, но тоже ничего не понял.
— А зачем тогда тыкаться носом в смысл жизни? — осенило меня.
И я больше никогда никого не тыкал носом в смысл жизни и сам не тыкался.
И тогда пришла жизнь и тыкнула в смысл сама. Сначала меня, потом Дашу, потом пса, а кота тыкать не стала. Просто не все ж должны быть одинаковыми…

— Ты что, девственник? — спросила она.
— Я девственник со стажем! — ответил он.
— Тогда я тебе тоже не дам!
— Я знаю, мне не дадут никогда!
— А ты стань ангелом! — улыбнулась она
— А потом — падшим ангелом, когда мне дадут, — сострил он.
— А ты откажешься! — сказала она
— Нет, у меня комплекс неполноценности, мне надо стать мужчиной, — сказал он.
— А тебе все-равно не дадут! — сказала она.
— Я знаю, мне не дадут! — согласился он.

Вязкий, занудный, приставучий парень Никита мечтал о девушке с большими глазами и влюбился в больную с базедовой болезнью Иветту. Но он ей не нравился и, хотя базедова болезнь не излечима, он так настойчиво к Иветте приставал, что для того, чтобы от него избавиться, Иветта выздоровела и глаза ее стали обычными.

— Ты что? Никогда! Если ты познаешь женщину, тебе откроется доступ в низший мир и ты будешь изгнан из высших миров! — сказал мне учитель.
— А Вы что, тоже никогда не знали женщин? — спросил я.
— Я никогда не сплю с женщинами и никогда не хожу в общественные туалеты, — сказал учитель.
— А я никогда не загораю на пляже! — сказал я.
— Пляж — это лига низшего мира, наш мир — это шаблоны с разными слоями, и ты должен фильтровать реальность, чтобы не попасть на низший слой трафарета. — сказал учитель.
…
— Советовать ничего не буду, не благодарное это дело, но наш мир — не хуже их мира, лучше оставайся собой, живи своей жизнью, играй свою роль, будь лучшей версией себя, не сворачивай с пути и никогда не спи с женщинами! - сказал я своему ученику через тридцать лет.
Еще через тридцать лет мой ученик тоже самое скажет своему ученику.

Стасик планировал стать вторым Достоевским и вел Дневник Писателя в интернете, в которым однажды написал «хочу спать». Но пальцы его ослушались и вместо «спать» написали слово «сидеть».
Фразу «хочу сидеть» прочитали люди из органов.
На следующий день Стасику позвонили из литературного кружка.
— Стасик, мы знаем, что ты писатель. Наш кружек занимается написанием литературных автобиографий, как у Толстого «Детство. Отрочество. Юность.», приходи!
— Ну теперь, если не вторым Достоевским, то вторым Толстым точно буду! — решил Стасик и стал ходить в литературный кружок.
А потом его отравили.
P. S.
Стасик — это таракан.

Антошка любил фотографировать кошек. Он коллекционировал кошачьи фотографии. Но вдруг вместо сфотографированной кошки на фотографии оказалась собака.
— Удивительно! — сказал Антошка и сфотографировал еще одну кошку. Опять вместо кошки на фотографии появилась собака.
Антошка поменял фотоаппарат. Опять сфотографировал кошку. Но все-равно вместо кошек на фотках были собаки.
Тогда Антошка сфотографировал собаку и… вместо собаки на фотке оказалась кошка.
— Значит кошки на фотографиях трансформируются в собак, а собаки — в кошек!
— А в кого трансформируются люди? — подумал Антошка и сфотографировал человека.
— Сейчас человек на фотографии трансформируется в обезьяну, — пошутил он.
Но человек так и остался на фотографии человеком.

Я ее мял мял, но так и не размял.
— А ты зачем меня мнёшь? — удивилась она.
— Ну ты же мнёшься, ты мнюшка! — объяснил я.
— Сам ты мнюшка! Я же тебя не мну! — сказала она.
— А ты помни. Почему бы и нет? — сказал я.
— А я тебе не мнутель, чтобы мять! — сказала она.
— Ну и не мни! — сказал я.
— И ты меня не мни! — сказала она.
— А что, тебе жалко, что ли? — удивился я.
— Ладно, мни, мни, обомнись! — сказала она.
— Это моя мнюшка-антистресс, — подумал я.

— Это касается Канта, лапы убери! — сказала она.
— Нет, я касаюсь твоей миниюбки! — возразил он.
— Аааа. Это касается Фрейда! — сказала она.
— Я только тебя касаюсь! — возразил он.
Она положила себе под юбку книгу по философии.
— Ну ты извращенка! — сказал он.
— Это я для тебя, чтобы ты книгу нащупал! — возразила она.
— Ааа. Ну хорошо. Буду книги щупать! — согласился он, улыбаясь.
— Убери лапы и скажи, что любишь меня! — сказала она.

— Руки убери! — сказала она.
— Я что, безрукий? — ответил он.
— А разве мужчина делает это руками? — удивилась она.
— А хоть носом, если женщина в миниюбке! — ответил он.
— Ааа. Ясно. Нос всегда стоит, — согласилась она.
— А я не шучу! — сказал он и полез носом под юбку.
— Знаю, мужчины не шутят, — сказала она и накрыла его кофтой, чтобы за соседними столиками не заметили.
И тут пришел ее муж. Очнулся он через полгода, в коллекторе города N.
— Сними уже проститутку, может хоть это как-то поможет твоему горю, — услышал он, и снова пошел искать её.

В вагоне метро:
— Молодой человек, а почему Вы со мной не знакомитесь?
— Ой, девушка, извините, я слушал аудиокнигу!
— А знаете ли Вы, молодой человек, что противоположности совпадают! Если Вы со мной не знакомитесь, значит Вы — маньяк!
— Девушка, а крайности — сходятся. Если Вы хотите со мной познакомиться, значит Вы — старая дева!
— Что? Ну Вы и подытожили! А что за аудиокнигу Вы слушаете?
— «12 стульев».
— Ааа. Молодой человек, вместо того, чтобы знакомиться с девушками, Вы в метро Ильфа и Петрова слушаете! А ведь девушки — они как стулья, может крупно повезти!
— Нет, молодые люди! В знакомствах в метро нет правильного хода, это все блуд! — сказала сидящая около бабушка.
© Юрий Тубольцев