Воевал не я. Воевал юноша с моими именем и фамилией. Он был романтичен, как, впрочем, и большинство его сверстников, он был сыном врагов народа, и это его ранило и побуждало идти на фронт, чтобы доказать всем, чтобы все видели, что значит для него его прекрасная, единственная, неповторимая Отчизна.
Прозорливости ему, конечно, не хватало. Ни знаний, ни житейского опыта у него не было. Его согревали романтические костры тех лет и уже лживые мифы. Пламя этих костров рождало трагических фантастов, безвольных обывателей или жестоких чудовищ.
Слава Богу, что я дожил до тех лет, когда смог оглянуться и понять все это, и, восхищаясь победой, гордясь своим маленьким участием, я не переставал надеяться и до сих пор надеюсь, что мы, люди, научимся обходиться без крови, решая свои земные дела.