— А я люблю устраивать себе разгрузочные дни!
— Что ж ты, Маврикиевна, разгружаешь? Грузовики, что ль?

— А сейчас модно носить умные глаза…
— Где ж их взять, Авдотья Никитична? Их же не нарисуешь!

— Слушай, Маврикьна, у тебя склероза нету?
— Склероза? Нету. Есть немножко-немножко маразма.
— Маразьма? Тебе идёт.

— Главное, чтоб смысел был! А рихма — это потом!

— Обожаю спорт, Маврикьна! Прыжки с трамплина, бокс, стрельбу из лука…
— Зелёного?
… показать весь текст …

— Очень мило с вашей стороны дослушать мое выступление до конца, в то время как остальные уже ушли!
— Спасибо. Дело в том, что я должен выступать за вами.

Ты «поёшь», будто лезешь из кожи,
ты цитируешь классиков даже.
И к тебе благосклонна Vip-ложа,
ведь течёт заказная Vip-лажа

Трибуна выслушает каждого.

«- Значит, я вам так скажу: никакой войны России с Украиной никогда не будет. Потому что, любой человек, который на полном серьёзе попытается осуществить такого рода акцию, является преступником. Притом, я не могу себе представить, какого размера.
В Украине живут братские нам, абсолютно — по духу, по крови, по общей истории люди, война с которыми является самым страшным преступлением, которое себе можно только придумать.
Не надо кричать „Севастополь наш!“. Не надо кричать „Крым наш!“. Надо просто сделать так, чтобы жизнь в нашей стране была настолько привлекательной, чтобы украинцам, белорусам, молдаванам, армянам, грузинам, — всем захотелось жить с нами, в мире, и идти к нам. Потому что иначе, — мы всё время говорим: „А ну быстро к нам! А если — нет, мы тебе сейчас в харю дадим! Быстро, кому сказал — любить! Иди сюда, люби!!.“
— Ну кто ж такого любить будет??.»

Я убеждён. На таких словах! — крепиться шаткая конструкция публичных выступлений.

—Я вышел на сцену и стал двигаться в ритме музыки, я сделал то, что задумал, и лишь в конце выступления не смог зафиксировать стойку на носках, я стал падать и подставил одну ногу. Из-за этого я покинул сцену немного расстроенный, ведь я привык все делать на «отлично». Но, как оказалось, этого промаха никто не заметил, и за кулисами ко мне стали подходить люди и поздравлять с отличным выступлением. А на следующий день мне домой позвонил сам Фред Астер и похвалил так, как только он и может, сказав, что я «злой танцор, такой же как он сам». И эти слова были для меня величайшей наградой. Поскольку вся моя жизнь была связана с шоу-бизнесом и карьерой, мне приходилось в юности все время вести упорную борьбу, но не со студиями звукозаписи и не в связи с выступлениями на сцене. В те времена наиболее серьезные схватки происходили перед зеркалом. Дело в том, что мой успех в значительной степени зависел от того, каким я предстану перед публикой.