Невозможно, протяжно, торжественно зеленеет трава на лугу.
И в костеле играет божественно бледный Б-г на чужом берегу.
У него голубые ресницы, он рисует круги по воде,
и органная музыка Листа босиком прямо в душу к тебе.
Лето лечит дождём и берёзою, у заката салатовый вкус,
и сладчайшей мякотью розовой воздух тает во рту, как арбуз.
Лето лечится каплями хвойными, принимает массажи и ванны,
и по парку гуляет, довольное, вместе с местными пани и панами.

Облака опускаются прямо на голову,
прикрывается город каштановой пеною,
Вавилон — или Эйфеля циркуль неоновый —
зажигаются в небе французской вселенною.
На ладонях чужих столько улиц нехоженых,
не узнать по глазам, не запомнить по голосу,
я хочу на Париж быть немного похожею,
я хочу по-парижски укладывать волосы.
Я хочу, чтобы запахи — с засветла до темна,
чтобы воздуха нить тишиною накручена,
и хотя мы с тобой объясняемся знаками —
я уверена — наше свиданье получится!

Бумажный кораблик на пляже восточного моря —
такая история здесь в бесконечном просторе!
Случайные речи, и речки уже мелководны,
а море зовёт, и как манят восточные волны!
И сделано дело, и куплены в небо билеты.
Бумажный кораблик впервые в восточное лето
одет по погоде, но слишком белеет бумага,
и скоро надежды, как листья осенние лягут.
Бумажный кораблик на пляже восточного моря,
и только во сне он становится главным героем,
а как бы хотелось, чтоб чайки над морем кричали
и девушек бёдра волну за кормою качали.
Отважный кораблик, к чему утомленье и стрессы?
Не лучше ль остаться у речки бумажным повесой?
… показать весь текст …