Лис устал ждать чужих никогда не взрослеющих принцев,
Он открыл магазин, там торгуют вином и корицей,
Лис читает стихи, он объездил, наверно, полмира.. .
И уже ничего не зовёт, не болит, отпустило.
Да, из всех горожан Лис, пожалуй, достойнейший житель,
С ним любая красотка мечтала бы жить — или выпить.
Наш Лис знает секрет. и поэтому самый везучий —
Его больше НИ-КТО, НИ-КОГ-ДА, НИ ЗА ЧТО не приручит.

..
Ты позвонишь — меня не будет дома.
Какая чушь: нигде не буду я
Лишь по страницам маленького тома
Ещё метаться будет жизнь моя.

Я там честней, значительней и выше.
Меня впервые не за что корить.
Но нет меня — я потихоньку вышел
Бессонной ночью в вечность покурить.
"

Она уже не ждала…, не переживала… Фонарный луч обволакивал шелком света ладони… и все…, там и заканчивался… дальше темнота…, густая, едкая, строптивая…, не укротить…
Она приклеилась к фонарному столбу, как в детстве к любимой сосне, что росла на опушке лесной рощи… на даче…, к той, которая дублировалась рядом, и к которым папа привязывал гамак…, пока она блаженно, вдыхая сосновый нектар…, видела десятые… сны… или двадцатые…, пока мама с папой собирали ягоды… или грибы…, не важно… Эх, если бы вер…
… показать весь текст …

Все хотят настоящего мужчину,
При этом ленятся выйти из окружающего их сексшопа.

Окотились уже таракашки в мозгу,
Я теперь их собрать никогда не смогу.

Если ложишься с собаками, вставать приходится с блохами.

Джин Харлоу (1911−1937), одна из самых загадочных американских актрис, трагически погибшая в 26-летнем возрасте

Я подбираю цветные слова, без устали граню и шлифую их и перестраиваю и так и эдак, и вот строка сияет радугой, и каждое слово, усиливая силу граничащих с ним слов, не теряет и собственного блеска.
Мысль улетает в соцветие слов, как в тучу белый аист.
Слово — это масло в светильнике, питающее пламя мысли.
Слово — верблюд, издыхающий под непомерным грузом предвзятых идей.
Слово — зеркало звука.
В слове — улыбка цветка и жалобы струны.

Аккумуляторы, аккумуляторы… Интересно, а от избыточной зарядки батарейка может лопнуть…

«- Дрейк! Не забывай. Зло всегда возвращается. Оно уничтожает само себя, не оставляя ничего, кроме мусора никчёмных воспоминаний.»

Перекидываемые,
опрокидываемые,
Разозлились,
разбесились белоусые угри.
Вниз отбрасываемые,
кверху вскидываемые,
Расплетались и сплетались,
от зари и до зари.

Змеи вздрагивающие, змеи взвизгивающие,
Что за пляску, что за сказку вы затеяли во мгле?
Мглами взвихриваемыми путь забрызгивающие,
Вы закрыли, заслонили все фарватеры к земле.
… показать весь текст …

— Хочешь, я понесу?
— Ох… Это мои грехи, и мне нести эту ношу.
— А ты думай по-другому. Эти грехи, они — часть нас. Мы родились с ними, и умрём с ними.
— Грехи, подобные греху Адама и Евы?..
— … От которых не избавишься. Отпиливаешь их, а они снова растут".

***
— Послушай меня! Я — не идеальный человек! Таких просто не бывает!
В моём сердце тоже есть Тьма, как и у других…
Но ты увидишь Свет, Том Фарелл, и позволишь ему пылать внутри себя, так же, как он пылает внутри меня!

***
— В этом дворе каждую могилу выкапывали этой лопатой!
Если уже в ней нет Господа, то Его уже нигде нет!

Журавль, оказавшись в руках, становится синицей.

Человек похож на мыло… Жизнь мылит-мылит, остается обмылок… Смерть кладет обмылок в коробочку, коробочку прячут с глаз долой… Но все-равно, Жизнь домыливает его и там… Ничего не остается.

ВЕНЕРА
И едкой атмосферой ты одета,
И адским солнцем выжжена вода.
Ты может быть ужасна -- как планета,
Но как звезда… Прекрасна, как звезда!
Давно когда-то, радостно встревожив,
Не тем ли светом ты тревожишь вновь.
Все говорят: ты на любовь похожа,
Наверное, на первую любовь!
Ни лабиринтов нет, ни паутины,
И ты взойдешь до темноты
Светлынь кругом… На небе ни единой
Звезды… И только ты.
Одна лишь только ты.
… показать весь текст …

Жизнь, это путь канатоходца над бездной, где тонкий канат это миг, а удерживающий его шест о двух концах —
его прошлое и будущее.

Когда область высокого давления видит поблизости область низкого, она решает нанести по ней удар. И наносит.
А мы наблюдаем лишь ветер.

На картине там и сям изображены жители, по которым не возможно определить надвигающуюся на них катастрофу. Кто-то поливает цветочки. Вон кучка поэтов устроили чтения. Вон дамочка с собачкой наблюдает за солнцем из окошка.
На заднем плане мы видим бегущих гонцов — они явно несут недобрую весть. Птицы в небе весьма хаотичны. И совсем вдалеке, над Везувием, мы видим подымающийся дым.
Все признаки надвигающейся беды не производят впечатления на публику, явно не желающую смотреть в глаза неприятной стороне столь разноцветной жизни. И мы можем только предположить, какой хаос начнется среди этих идиотов в час «пи», так сказать, за секунду до пробуждения.

Ненакуренный не поймет накуренного, но оба не поймут укуренного. Укуренный не понимая этого непонимания, понимает лишь свое непонимание

наша жизнь как хирургия
режет вдоль и поперёк
мне нужна анестезия
милой водочки глоток

Любовь -- орёл, чьи когти как атлас,
Любовь -- скала, в которой бьётся кровь,
Любовь -- то барса шёлковая пасть,
Гроза в цветах и гроздьях -- вот любовь.