Но если на Страшном суде нас спросят: «Чем вы занимались?» — думаю, оба ответим Всевышнему одинаково: «Выживали, Господи…»

Какая-то старая дама окликнула меня с балкона:
— Простите, сударь, что случилось в городе? Прислуга пришла с улицы сама не своя…
— Революция, госпожа хорошая.
— Как, опять? Невозможно! Всё у нас не по-людски! То триста лет нету Революции, то Революция каждый день!

Сколько раз потом мне придется вспоминать историю Революций и столько же раз — вопль на гильотине несчастного французского революционера: «Революция — бог Сатурн, пожирающий своих детей. Берегитесь! Боги жаждут!» Но про это «Берегитесь!» мы забыли. Мы почему-то были уверены: история, как смерть, нас не касается.