— Я боялся. Знаете чего? Как бы объяснить. Я где-то слышал или читал, что тексты всегда лучше их авторов.
— Я не совсем поняла.
— Имелось в виду, что книги лучше писателей, которые их писали. Так же и спектакли, и фильмы, они всегда лучше их режиссёров. Я это к тому, чтобы вы не разочаровывались, потому что если вы ожидаете, что я буду вас постоянно ослеплять чем-то исключительным, то вы ошибаетесь. Не буду. Исключительное редко и лимитировано, откровения не рождаются ежечасно, на то они и откровения.
— Он снова остановился. Мне хотелось снова налить себе вина, но я не знала, надо ли мне пить ещё.
— Так вы боялись, что те молодые женщины, которые хотели быть с вами, разочаруются, наблюдая за вами в быту? — спросила я.
— Я боялся, что они будут стремиться постоянно видеть во мне гения, каким меня считают, а это невозможно. Постоянно никто не гений.

Мы договорились так перед отъездом писать друг другу письма. Стив вообще потологически не любил телефон, он его боялся, даже вздрагивал, если вдруг раздавался звонок. Он говорил, что телефон, возможно, и подходит для деловых договоренностей, но никак не для общения.
— Телефон неличностен, сиюминутен, — говорил Стив, — он не связан ни со временем, ни с человеком. Голос рассыпается в момент произношения, его невозможно закрепить во времени. Кроме того, из-за все той же скоротечности голос не проду…
… показать весь текст …