мне однажды приснилось, что ты убил меня. я в сны никогда не верила, потому и значения не придала. ничего не подозревая, я любила и берегла. все шло как обычно: вечерние сообщения в новогиреево, хочется плакать, а дела у меня отлично, и в воздухе сразу фальшью повеяло. но это знакомо, это уже привычно. вечером больно, а стихи никому не нужные, и никто мне не скажет, как лучше и правильней жить. я, полюбив, подарила тебе оружие и рассказала, как надежней всего меня можно убить. все, что мне остается сейчас — писать под грустные песни, в стихи собирать фразы, и на вопросы о нас, не открывая глаз, ничего не рассказывать — так я буду честной. мне однажды приснилось, что ты убил меня. я в сны никогда не верила, и, знаешь, зря. я все еще помню, как смотря мне в глаза, ты оружие взял несмело и стрелял прямо в душу — убил меня, оставив мне жалкое тело.

тратить холодные ночи на дорогу за сигаретами до киоска, на распитие крепкого чая в одиночестве, на чтение мыслей Бродского, на срочные строчки с точками, что неистово кровоточили тебе в оффлайн. точь в точь как открытые раны, вроде твоих, и пророчества о том, что мы, полюбив, превратимся в психов, ни поздно, ни рано — вовремя — стали колючей правдой. я не помню свое отчество, твое имя и наши ночи уже не помню уютные зимние. твое сердце, на самом деле, подобно публичному дому, борделю, большой постели. ну, а я там всего на неделю. нам под кайфом стихи писать, на кровати корчиться. мы не думали в детстве, что скоро начнем регулярно употреблять и вообще настолько испортимся. нам обоим снова/опять хуево, а у меня в голове лишь один вопрос со вчерашнего дня. и пусть мы душой с тобой нездоровы, но все же: когда мы расстанемся, ты вспомнишь меня?