Тепло смотреть из окна, завернувшись в мягкий плед, на то, как на улице хлещет, серый, промозглый дождь.

Библия учит говорить врагу своему — я тебя люблю.
А мне почему-то хочется без лишних слов свернуть ему бошку.

— Он начал медленно целовать её ноги…
Начиная с её пальчиков, он поднимался выше и выше, как будто дразня её. Покусывая икры, он касался бёдер, заставляя вздрагивать. Её глаза были закрыты, каждая клеточка молодого тела реагировала на его прикосновения. Он поднялся выше, касаясь её нежной груди. Она дрожала, сердце билось чрезвычайно быстро, выталкивая звуки из её губ, но она отчаянно старалась не кричать. Было понятно, что это уже не остановить, он коснулся её изгибающейся спины, задев волосы, дотронулся до шеи. Она уже не могла терпеть, и крик вырвался из неё, предзнаменуя завершение этого танца природной страсти. Он горячо обнял её, а она обмякла в его объятиях.

— Черт возьми, ещё никто так не описывал сожжение ведьмы!!!

Если: — «все бабы — дуры», а «мужики — козлы».
То каких принцев мы все ждем?

Великомученник Влад

Тут у нас на районе открыли новый магазин для нищебродов — не запомнила как называется, но как-то вроде «Универмаг для нищебродов» и называется. Поэтому я туда сразу и зашла, само собой. А там этсамое… Ну вот что-то типа стока, или магазина, где продают арестованный контрафакт. Короче, там весь ассортимент Черкизовского рынка, Царствие ему Небесное и вечная память, только это всё в одном магазине: и шмотки, и обувь, и сумки из кожзама, и игрушки, и косметика, и лифчики-трусы…
… показать весь текст …

Не так страшен черт, как его слуги.
Когда человек продает душу дьяволу, он становится страшнее черта.

Преступление лета.
Оставила мороженку на блюдце чтоб подтаяло и забыла.
А кот не забыл.

Думать не вредно, думать полезно. Говорим мы и тут же норовим дать совет, словно у обратившегося своей головы нет.

Человеку свойственно ограничивать себя рамками, загоняя себя при этом в клетку.
А достаточно ограничиваться рамками приличия. Но мы вечно делаем «из мухи слона.»

Когда дед умер, бабушка нашла у него в чулане целую пачку, вырезок из газет с советами: «Как дожить до ста лет». В связи с пенсионной реформой, не дают покоя 2 вопроса: Помогло ли деду что-то из этого дожить до 78 и может зря бабка все это сожгла…

Вечно мы страдаем херней когда следовало бы Жить…

Есть люди, способные найти изъян даже у ангела. Что уж тут говорить обо мне.

Ты бросил розу красную на снег.
Из теплых рук упала, как разбилась.
Ей холодно, бутона лепестки порвались о сугроб.
Она любила. Ты ее берег,
Но жаль, недолго ваше счастье длилось…
Не виноват цветок что перестал быть нужным.
И умер на снегу холодном, одиноко — безоружным.

Дай-ка руку свою — положи мне ее на плечо.
А вторую на сердце — чувствуешь как горячо?

Протяни мне ладони — я коснусь их рукой.
До краев их заполню — теплом, добротой.

Подойди ко мне ближе — в глаза загляни.
И за хрупкие плечи — меня обними.

Словно выдох и вдох — мы друг другу нужны.
Мне на сердце тепло — от того, что есть Ты…

А мой не нормальный ушел гулять с ребенком и денежек взял только на колу…

Понять женщину не возможно. Даже если ты прожил с ней тридцать лет, в самый казалось бы предсказуемый момент она может повернуться к тебе другим боком.

Железные нервы.
Стальное терпение.
Крепкое сердце.
Стабильное давление.
— Мам, это реально?
— Нет дочь, это фантастика.

Пойдём, сказала она. Я покажу тебе рай. И привела его в ад.

У каждого свое море.
У кого-то оно за тысячи километров, у других в шаговой доступности.
У одних море страсти, любви, обояния.
У других море горя, страданий и отчаяния.
Моё море всегда со мной — синее небо над головой.

Спешим, когда есть время остановиться, подумать, принять верное решение.

Медлим, когда от нас требуется участие даже жизненно необходимое.

Мы не умеем жить, но живём. Животных же убиваем. А ни одна матка животного не искала для своих детенышей няньку и не сваливала их на бабушек с дедушками…

Мы не знаем где правда или ложь, но вечно ищем справедливости.

Нам дано порой больше, чем животным, но мы не редко бросаемся в драку из-за мелочи.

Нам дан разум, но мы умудряем блеснуть глупостью.

МЫ — этим было бы много сказано если бы не Я.