Как рядом ночь и ты, как далеко,
твое тепло не достигает тела.
Дыханье ночи слышать так легко
в пустых садах разбитых неумело,
у берегов незасыпавших рек,
у тонких струй, спадающих с обрыва,
дыханье ночи — неупавший снег
и легкость нервного пугающего срыва,
и слов глухих, несказанных опять,
и рук чужих, заброшенных за плечи,
и только губы не умеют лгать,
когда горят разбуженные свечи.

Отношения надо периодически встряхивать.
За неделю в них набивается столько пыли, что без уборки не обойтись.

Едва ли касаюсь…
Забыта светом…
Едва дышу опять…
Я только шагами следую следом…
Не нужно меня терять…
Я только играю словами в жесты…
Прикосновенье ночь…
Я не эабуду… Я не уеду…
Не обещаю помочь…
Не забывайте меня, простую,
И не ищите меня…
Я не играю, я не целую…
Не верю, не жду тебя…

Влюблена, вероятно, возможно,
не в тебя, невозможно ничуть,
а в Булгакова, это не сложно,
даже просто (ну сложно — чуть-чуть).
Обижаюсь, затем, что обидеть
очень просто, но повода нет!
Целый час я могу ненавидеть,
приглашения ждать на обед.
Проводить до дверей в коридоре,
долго ждать и смотреть в глаза,
потому что уйдешь ты вскоре,
и вернуть тебя будет нельзя.

Думающий дураку не помеха.

А дождь оказался несмелым
и спрятался за листвой,
но день разбудил неумело
и бродит теперь сам не свой.
Встречали его за оградой
и где-то за лесом прошел.
Он сам извиниться и рад бы,
что так неумело пошел…

Лучше не вспоминать, память часто мешает идти вперёд.

Если верить во что-то хорошее, то оно обязательно сбудется.
Только надо постараться, чтобы сбылось именно у тебя.

Твоих волос касаться нежно
и замирать, и умирать
с тобою вместе, барсом снежным
по снегу на песке скучать.
И встать на ноги и не слышно
вдруг подойти, как тень скользя,
и быть охотником убитым
раз подойти к тебе нельзя.
Ползти, песок мешая с кровью,
едва касаясь ног твоих.
Ты это не звала любовью,
но я ведь барс для глаз чужих.
Могу я только так касаться
твоих волос и умирать,
… показать весь текст …

Для спокойствия здравый смысл был отброшен до момента использования.

Никогда ничего не делал.
Оказалось, что этим выражал протест.

Я одна… Если можно быть…
Забывая… Закатный час…
Я еще не могу любить…
Ну и что, что одна сейчас…
Есть подруги и есть друзья…
Просто ночь хороша и так…
Небо есть… И ночная мгла…
Ночь тиха… Сердце бьется в такт…
Эта ночь отраженье дня…
Так тиха… как никто другой…
Я совсем не хочу огня…
Забываться и быть с тобой…
Не сейчас…

Боялась, не успеваю…
Боялась, отмерен срок…
Придет за зимой чужая
и ляжет ко мне на порог.
Боялась, что буду делать…
Боялась… А что теперь…
Лежит ведь теперь, чужая,
невиданный раньше зверь…
Боюсь так шагнуть случайно,
задеть каблуком в ночи…
За этим какая-то тайна…
Не говори, молчи…

Договор между женщиной и мужчиной имеет много дописок мелким шрифтом. Главное, это детали.

Пистолетом ткнули в висок,
отвели за забор, к другим.
Уронили потом в песок
и засыпали вместе с ним.
Отыграли свою зарю,
пролистали чужой журнал,
и теперь я огнем горю,
и в огне я душой пропал.
Соберут ли меня с земли,
и поднимут ли в свой черед.
Я не знаю, меня свели,
сбили просто небрежно в лет.
На пустой и сырой траве.
на границе ночи и дня
… показать весь текст …

Здравый смысл убивает логику.
Она нелогична.

Ты ведь только имя знакомое,
только шелест далеких волн,
только берег и место темное,
горизонт и небесный склон.

Только плеском ложишься на руки,
легким шелестом у реки,
там, где берег с обрыва падает
в золотые твои пески.

А ночь ложится спать устало,
и закрываются глаза
под темным теплым одеялом,
когда уснуть еще нельзя,
и пропустить, как звезды гаснут,
как наполняется рассвет
каленым Солнцем в небе ясном,
и ночь дрожит, и боли нет.

Дурак, не умеющий обижать, умнее умного, придумавшего сто новых способов обидеть человека

Пробежать босиком по закату
и упасть в темный омут лицом,
в сумрак мягкий, ветрами измятый
и забытый за нашим крыльцом.
Согревать эти синие капли
звезд на небе в полуночный час,
месяц юный считать очень жарким,
льющим синее небо на нас.