Закатный час разбил все рамки,
вне времени молчит и ждет,
когда рассвет погрузит в санки
метель и вьюги привезёт.
В осенний час почти заветный
ещё наступит час святой,
когда холодный, зимний, светлый
в осенний день придёт покой.

Боялся бояться до ужаса.

Улыбнуться над тонкой усмешкой,
рассмеяться в лицо подлецу
и забыться от радости нежной,
что пристала любому к лицу.
Отвечать на обиды ударом,
ночь делить на друзей пополам,
Солнце ясное с небом на пару
в гости будут к рассветным часам.
Ждать прихода рассветного часа,
согреваться остатками дня
так легко и приятно, что ясно —
ночь ушла и не ждите меня.

Импровизация не остаётся безнаказанной.
То ли штраф выпишут, то ли премию дадут.

Время самое ценное, что есть у человека.
То его приходиться догонять,
то оно не даёт что-то сделать.
Но его всегда не хватает.

Колодезной воды напиться и прижать
к себе остаток дня, расколотый закатом,
и старый тихий дом опять в ночи узнать,
скрипучих лестниц шум за сумраком измятым.
Прийти на дальний луг, упасть в траву лицом,
искать себя опять на поле старой встречи.
По берегу пройти и солнечным лучом
играть в последний раз и жечь святые свечи…

Она летит, куда не зная,
в её душе печаль глубокая.
Что делать, коль судьба такая?
Пенять? Кому?.. Да нет, иная
планета эта… Одинокая.
Тишь и безжизненность… Порою,
уделом тяжким удручённая,
как тот священник к аналою,
ко встрече с чёрною дырою
спешит коленопреклонённая.

Увы, но образность портрета
умалена бравадой пресною…
Мотивчик прост и песня спета,
… показать весь текст …

Делал только то, что считал нужным.
Что нужно, объясняла жена.

И все, что осталось, лишь пламя свечи,
колеблемой ветром весенним.
Чуть плачет закат, прилетели грачи,
но свет растворяется тенью.
За мраморной крошкой,
чуть втоптанной в пыль,
едва пламенеет закатом,
свеча умирает, и темная быль
сказанием светлым распята.
Дрожит от мороза, от тонких икон
золою засыпанных лиц
чуть холодом веет, и ночь за окном
не знает надежд и границ.

Весна! Тепло, кругом трава
и так уютно у поленницы…
А он кричит: «Тащи дрова!..»
Вот… поцелуй меня сперва,
чай, не раба твоя, не пленница.
…Над головой — ультрамарин!
Иди ко мне… Зачем кобениться?
Ведь я — одна и ты — один…
Но Ян опять кричит мне: «Ин!
Бери дрова, тащи к поленнице!..»

Тьфу!.. Забодай тебя коза!
На полчаса забудь поленницу…
да загляни в мои глаза,
… показать весь текст …

Желание делать все, что нельзя, выдаёт настоящую женщину)

Добро не обязательно наказуемо.
Иногда оно просто незаметно.

Прижаться к ночи, как к любимой,
еще не сказанной словами,
далекой, призрачной, забытой,
с такими нежными руками.
Прижаться к ночи, к изголовью
стихи сложить и сбросить мягко
весь день забот с такою болью
отдать в подарок ночи зябкой.
Упасть устало на колени
в траву, как в волосы густые,
и стать всего лишь тонкой тенью,
и говорить слова чужие.

Забывать проще, чем прощать.
Забыл, что надо простить, и живи спокойно?

Застывать нетронутой тенью
у скрипучих всю ночь дверей
и сидеть на последней ступеньке
на крыльце, только ночь темней.
В тишине не скрипят тротуары,
и калитка уже не видна,
в лунном свете гуляют пары
от крыльца и всю ночь до утра.
Двор плащами метут кавалеры,
рваным веером прячут лицо
дамы в этой ночи безмерной
и бездонной в тени костров.
И густое струится пламя
застывая витражным стеклом
… показать весь текст …

Если ждать мужчину, пока он слезет с дивана, то можно ничего не успеть.
Единственный вариант все сделать самой.

Маска помогает оставаться собой.
Но иногда так хочется её снять.
Особенно, когда нельзя.

Желание верить побеждает жизненный опыт.

Умение думать очень полезно.
Главное, чтобы оно не заменило умение делать.

Покупается все кроме бездарности. Она продается.