Способов убеждения, предоставляемых речью, существует три вида: одни из них определяются нравом говорящего, другие — тем или иным настроением слушателя, третьи — самой речью с её истинной или мнимой убедительностью.

Философии необходимо пройти курс сентиментального воспитания, чтобы приобрести способность, по выражению византийских исихастов, «погружать ум в сердце», переживать то, что она мыслит.

Сильнее всего на мир воздействуют именно эмоции, причем философского масштаба. Революцию совершает философская эмоция несправедливости мироустройства, озлобленности на существующий порядок вещей. Научные открытия совершаются философскими эмоциями удивления перед загадками мироздания. В основе художественных произведений и технических изобретений лежит радостное чувство свободы, позволяющей творчески преображать мир.

Философскими могут быть не только мысли, но и чувства. Среди множества чувств выделяются такие, которые обращены к миру в целом, к законам бытия, к природе человека, времени и пространству и благодаря своей универсальности поднимаются до ранга философских. Да и вообще почему философия, как любовь к мудрости, должна проявляться только в мыслях, а не в чувствах? Ведь любовь — это чувство, да и мудрость — не обязательно мысль, а скорее мыслечувствие, сплав того и другого. Мудрость — это способность эмоционального наполнения мысли и интеллектуального наполнения чувства.

Каждый поступок, идущий вразрез с нашим внутренним «я», это рана, которую мы наносим собственной душе.

Человек, отныне ставший мыслящим, испытывает потребность относиться к любой воле к жизни с тем же благоговением, что и к своей собственной. Он ощущает другую жизнь как часть своей. Благом считает он сохранять жизнь, помогать ей; поднимать до высшего уровня жизнь, способную к развитию; злом — уничтожать жизнь, вредить ей, подавлять жизнь, способную к развитию. Это и есть главный абсолютный принцип этики.

Я — жизнь, которая хочет жить, в гуще других жизней, которые хотят жить.

И Бог говорил цитатами.

Я знал человека до такой степени необразованного, что ему приходилось самому выдумывать цитаты из классиков.

Цитатами вполне можно передать любую мысль — если, конечно, у тебя достаточно цитат.

Вся наша наука перед лицом реальности выглядит примитивно и по-детски наивно — и всё же это самое ценное, что у нас есть.

Чтобы покарать меня за отвращение к авторитетам, судьба сделала авторитетом меня самого.

Кем бы ты ни был, занятие поисками истоков бытия обычно вызывает эмоциональный азарт — как будто знание начал наделяет тебя неким приятельством или даже властью над всем, что будет после. Таким образом, истины жизни распространяются и на вселенную: знание своего прошлого ничуть не менее важно, чем знание своей цели.

В науке, когда в расчёт берётся человеческое поведение, вещи становятся нелинейными. Вот почему физика проста, а социология сложна.

Когда берёшь в руки молоток, все проблемы становятся похожи на гвозди. А может, они не гвозди. Может, всё тоньше. Поэтому инструментарию должно хватать гибкости превращаться в то, что нужно для текущей задачи.

Признак образованного ума — способность усвоить мысль, не принимая ее за истину.

Власть над свободными людьми более прекрасна и более соответствует добродетели, нежели господство над рабами.

Прекрасное — то, что, будучи желательно само ради себя, заслуживает ещё похвалы, или что, будучи благом, приятно, потому что оно благо.

Человек должен иметь возможность отнести себя к какой-то системе, которая бы направляла его жизнь и придавала ей смысл; в противном случае его переполняют сомнения, которые в конечном счёте парализуют его способность действовать, а значит, и жить.

Человек свободен, только если он может выбирать. А выбирать он может, только если знает достаточно много, чтобы сравнить.