Моя будущая книга начинается с фразы — Я убил человека! Эта первая строчка, которую я концептуально взял у Достоевского. В моей книге, как и в Преступлении и наказании, герой убивает и раскаивается. Но моя книга более рефлексивная, герой у меня более осознанный, поэтому и первая строчка книги — Я убил человека — сразу погружает читателя в глубокую философию и самоанализ главного героя. Моя книга должна быть лучше, чем у Достоевского, более глубокой, более философской и более психологичной. Моя книга — это следующая ступень после Раскольникова Достоевского. Новый виток осознания проблемы Раскольникова. Новый уровень и новый этап понимания ценности человеческой жизни и проблемы «Тварь я дражащая или право имею», проблемы сверхчеловека.

— Девушка, извините за нескромный вопрос, а можно с Вами познакомиться?
— Молодой человек, а что же тут не скромного? Что же Вы это сами свой вопрос определяете как не скромный?
— А у меня просто нескромные результаты за скромное время!
— И какие же это у Вас результаты нескромные?
— А я уже со ста девушками познакомился и до сих пор девственник!
— Аааааа! Тогда знакомиться не буду! Мне озабоченные не нужны!
— Аааааа.

Правда — это фальсификация без фальши.

Прямохождение чревато моральными падениями.

Поставив точку в гайку,
Я переплюнул Хайку,
Ведь не было чернил.

Дай стулу подходящую почву — и ты окажешься сидящим на дереве.

— Со мной любят разговаривать, а потом говорить, что я не прав. И я соглашаюсь. Не спорю.
— А я никогда не соглашаюсь. Я всегда прав. Я никогда не ошибаюсь. Я праведник и все делаю правильно. Я честный и всегда справедливый и всегда прав. Я не вру, не лицемерю и не фальшивлю, и не знаю, что такое врать, и не знаю, что такое грех и не знаю, что такое муки совести. Я такая модель человека — праведник. Я всегда правильно поступают и всегда прав.

— Я убил человека! — написал я первую строчку романа.
— Это хорошая строка, Юрий, для нового романа, ждем продолжения! — написал мне критик и зачем-то подарил мне топор.
— Отличное начало! — поддержал его второй критик и принес мне ружье.
— Ребят, да Вы что? — удивился я, не зная, что мне делать с подарками.
А мой лирический герой стал жить своей жизнью.

Мне надоел обычный виртуал,
Мне нужен сюрвиртуализм!
Чтоб мега-псевдобайтом стал,
Чтоб я себя не узнавал
В лжеотраженьях квазилиц…
Во мне есть архетип ребенка и шута,
Но в зеркале я — сволота.

Не стоит сразу прокладывать дорогу, сначала нужно протоптать тропу.

Человек — это обезьяна, которая сужает тему бытия до любви.

Человек — это животное, у которого все понятия подвешены.

Чем жуём, тем и говорим.

За правдой всегда идёт «другая правда».

«А вдруг» — плохой друг.

Жизнь всегда предупреждает.

Мысль измеряй сердцем, а не штангенциркулем.

Как рассчитаешь, так и сложится, если в расчёте есть ошибки.

Когда речь заходит о любви, в ботинках оказывается камешек реализма.

Малевич начинал с того, что рисовал Черные Квадраты на лавочках без предупреждения «Осторожно, окрашено!».