видать у бога снова сабантуй —
дожди уже неделю, как из крана.
бинтуй меня, хорошая, бинтуй.
я весь — душа.
душа — сквозная рана.
воркуй о светлом, чудная моя.
раскидывая крылья надо мною,
прихватывай покрепче по краям,
где рвётся нехорошее, земное.
как лонжа акробата дю солей
страхуй меня, придерживай за плечи.
жалей меня, любимая, жалей.

не правда,
… показать весь текст …

Я больше никому «не позарез»!
Друзья скучают вежливо и тихо.
Ребенок вырос. У родителей «Ликбез»
По политическим — и иже с ними — силам…

Мужья от первых браков — разбрелись
По семьям новым, и звонят «излить бы душу»
Я больше никому «ценою в жизнь»!
И мне — никто, что несравненно хуже…

И у меня осталась — только я.
Свободная. нелепая. смешная.
Ну что, родная? Закатаем рукава
И будем делать «позарез» себе сама — я…

Я хочу быть непьющим критиком,
(угощеньем ломи’тся стол)
чтоб рецензии — ярким эпитетом,
чтоб мангалом горел глагол.

Чтобы строки ложились — закусью,
чтоб шампанским лились стихи.
Чтобы, словно азота закисью*
вызывалось мое «хи-хи»…

Мне б, как критику, уважение,
чтоб купюра к купюре — в строй.
А не как всегда — в одолжение:
«Вот, смотри! И не будь ты злой!»…
… показать весь текст …

Нет, я не критик (господи прости).
И не поэт (не будь помянут к ночи).
Я не умею лирику плести,
А также — разбирать её построчно.

Я здесь искала перлы в закромах,
Вставляя лыко в строку между делом.
И как — то не заметила сама,
Что к этой группе сердцем прикипела.

Поэт и критик — буйство двух стихий!
Огонь и лёд! (читай: коса и камень).
Всё для того, чтоб выполоть стихи,
Заросшие густыми сорняками.
… показать весь текст …

Мне дорожку красную выткала заря,
Но триумф не праздную этим утром я.
В траурном молчании отхлебну вина.
Выросла отчаянно на Парнас цена.
Там царит Поэзия! А мои стиши —
Чувств и мыслей месиво из глубин души.

Маялся и каялся, рвал на лоскуты,
А размера таинство пряталось в кусты.
В столбик строчки складывал и слова менял.
Но, как черт от ладана — рифмы от меня.
Путь закрыт в поэты мне — велики грехи.
Критикой отпетые, хороню стихи.

Столько-то лет он жил, как все люди, ел, смеялся, на что-то надеялся, кого-то любил. А теперь все для него кончено, кончено навсегда. Вот она, жизнь! Каких-нибудь несколько дней, а затем — пустота! Ты появляешься на свет, ты растешь, ты счастлив, ты чего-то ждешь, затем умираешь. Кто бы ты ни был — мужчина ли, женщина ли, — прощай, ты уже не вернешься на землю! И все же каждый из нас несет в себе лихорадочную и неутолимую жажду бессмертия, каждый из нас представляет собой вселенную во вселенной, и каждый из нас истлевает весь, без остатка, чтобы стать удобрением для новых всходов. Растения, животные, люди, звезды, миры — все зарождается и умирает для того, чтобы превратиться во что-то иное. Но ни одно существо не возвращается назад — будь то насекомое, человек или планета!

Места для поцелуев

*У женщин не бывает лишнего веса —
это дополнительные места для поцелуев*

Они потерпели кораблекрушение и попали на необитаемый остров.
одежды на них, почти, не осталось, чему он был несказанно рад!
Ползая по ней, он пришепётывал: «И это всё моё…»
А она была не против, какой-никакой, а добытчик. Да и секса ей тоже хотелось.
— 
Но прошёл день, потом второй и Это, которое было егонным, зверски проголодалось.
Он честно старался найти что-то съедобное, но остров был мёртвым и кроме песка и редких, случайно забредших на него крабов, ничего не было.

Нет, у неё не было лишнего веса, но мест для поцелуев было столько… и всё это требовало такое количество еды, что на четвёртые сутки, она его съела…
… показать весь текст …