Время и дождь — откровенные слезы,
прошедшие вечностью — чистые грезы.

Фигурная статуэтка может быть мужской и женской, важно какую душу в неё вложил главный Скульптор.

Комплимент — путь мужчины к сердцу женщины.
Аргумент — путь женщины к непревзойденному уму мужчины.

Дирижёр — человек оркестр, создающий симфоническую сказку с помощью музыкальной палочки.

Если ты поймёшь, что сильно любишь его — не бойся непреодолимого, отыщи любимого.

В мужчину с букетом цветов, ненароком можно влюбиться.

Загар — как шоколад, чем темнее, тем изысканее.

Итальянская эстрада — проста и изысканна. Она сопряжена с архитектурой городов, историческим воздухом, морем, а также южным темпераментом, что позволяет ей быть живой и горячей изнутри.

Жизнь — неотразимый «Рок-н-ролл», только любовь — созвучная музыки, вечна.

Если женщина толстеет, она становится пухленькой пампушкой, когда худеет — миленькой зверушкой.

Прилежность слов настраивает человека на истину, поведение — на покой.

В тишине рождаются мысли, в глубине рождаются чувства, на поверхность всплывают эмоции, рождённые суетой дня.

Граммофон — старинной музыки лилейный патефон,
Он свою кадриль играет,
Кто слушает её не знаю,
Но на блошиных рынках,
Его успешно продают.

Прикосновение к черно — белым клавишам пальцев, не обещают вам хорошую игру, но обещают прикосновение к звучанию музыки.

Чудо для женщины — это рождение второго сердца. Каким оно будет, зависит только от любви к нему.

Переливающие переливы — это переливы звуков воды, переливы звуков тиши, переливы звуков грёз, переливы звуков звёзд, переливы звуков нескончаемых фраз, доносящих музыкой для нас.

Аромат духов, как букет цветов, манящий «эликсир» женского настроения.

Цветы, цветы — они так притягательны. Тянут бутончики к солнцу, качаются крошки на ветру и не знают, сколько дано им жизни. День, два или неделя. Так и человек — живёт, цветёт и не знает, где и когда он жизнь потеряет.

Капельное настроение подобно моросящему дождю, то накроет мокрым шлейфом, то откроется светлому дню.

А Cappella — приватная дружба абсолютного слуха со звуком, в полной идиллии своего многоголосия.