Гробовщик вышел из бытовки, приткнувшейся к самому краю кладбища. Солнце ударило по глазам, но он быстро накинул на голову капюшон. Чертово солнце. Здесь всегда было солнечно. Поначалу его это удивляло — такое мрачное место и вдруг незаходящее солнце, сутками висевшее над его головой. Своеобразная шутка местного производства.
Но еще здесь всегда была зима. Не такая, какой ее представляют, лишь услышав слово «зима». Совсем другая. С вечно тающим снегом, который смешивается с мокрой землей и превращается в серое нечто, способное проникнуть не только в любую обувь, но, кажется, даже и сквозь кожу, измазав собой душу или что там у людей внутри?
Когда глаза Гробовщика привыкли к яркому свету, он, прищурившись, посмотрел на дальний вход на кладбище. Какой-то тощий паренек, падая в грязь, вставая и снова падая, тащил за собой заколоченный гроб.
А, ну с этим все ясно. Тащит амбиции или энтузиазм. Такие здесь частые гости. Половина кладбища в этих пафосно отделанных гробах. Гробовщик взял приставленную к стене бытовки лопату и пошел навстречу страдальцу. Тот, заметив высокую темную фигуру, приближающуюся к нему, бросил гроб и сделал пару шагов назад.
— Вы кто? — дрожащими губами пролепетал парень.
— Туда тащи, — махнул рукой гробовщик, указывая на ровный ряд зияющих черными зевами могил.
— А, вы здесь это… Типа, главный?
Гробовщик не стал утруждать себя ответом, а парень не стал тешить себя надеждой на помощь. Когда он, весь взмыленный и потный, все же дотолкал гроб до свежей могилы, гробовщик уже успел заскучать.
— Есть, что сказать? — опершись ладонями на лопату, глухо бросил он из-под капюшона.
— Эх… Да рассказать-то я много могу… С детства хотел стать летчиком, мечта у меня такая была, окончил училище, а потом комиссия…
— Сказать, а не рассказать, — грубо перебил его гробовщик.
Парень на секунду задумался, затем махнул рукой.
— Нечего мне говорить. Не сбылось, да и черт с ним.
Гробовщик кивнул, пнул ногой гроб и он, заскользив по мокрой земле, глухо стукнулся о самое дно могилы. Не теряя времени, гробовщик принялся орудовать лопатой. Когда дело было сделано, он, не обращая внимания на парня, замершего у холмика, направился к бытовке.
— Ну ничего, ничего, — послышался его голос сзади, — может, еще и сбудется, кто знает?
Не сбудется. Гробовщик это прекрасно знал. Если этот страдалец притащил сюда мертвое тельце своей надежды, то это значит, что он от нее отказался навсегда. А если он ее прикопал, то там она и останется на веки вечные. У него появится куча новых надежд, амбиций и мечтаний, но именно эта останется здесь, потому что этот парень сам положил ее в гроб и притащил на кладбище. А выслушивать долгие истории не входило в его обязанности.
Не дойдя несколько шагов до бытовки, гробовщик оглянулся и тут же выругался. На кладбище заходили двое — мужчина и женщина. Только не это… Люди, хоронившие свою любовь, были самыми неприятными клиентами — одни рыдали над гробом так, что наблюдать за этим не было никаких сил, другие чуть ли не устраивали драки, обвиняя друг друга в том, что именно он или она виноваты в смерти их чувства. Отвратительные клиенты. Хуже них были только те, кто хоронил доверие — эти всегда были злые, как черти, а так как приходили они всегда в одиночку, то свою злость срывали, конечно же, на нем.
Гробовщик вздохнул и направился к гостям. Двое шли молча. Каждый держал в руке веревку, конец которой был привязан к гробу. Иногда он застревал в грязи, они останавливались, кто-нибудь также молча возвращался и подталкивал гроб сзади. Гробовщик оказался рядом с ними, когда они снова завязли в сером месиве и пытались вытащить из нее гроб.
— Туда, — махнул он лопатой, указывая на очередную свежую могилу. Двое послушно кивнули и впряглись в свою ношу, как две ломовые лошади.
Когда гроб оказался у края могилы, гробовщик посмотрел на парочку. Обычные люди, лет сорок на вид. Невысокая женщина с уставшим взглядом голубых глаз, мужчина — повыше, с небольшой бородкой на худом лице. Да и гроб был простым. Самый обычный, обтянутый черной тканью.
— Есть, что сказать? — бросил гробовщик привычную фразу.
Плечи женщины вздрогнули, она прикрыла рот рукой и отвернулась. Мужчина посмотрел на гробовщика каким-то растерянным взглядом.
— А что надо говорить?
— Что хотите, — пожал он плечами, — кто там у вас? Любовь?
Женщина всхлипнула и плечи ее затряслись еще сильнее. Мужчина опустил глаза и коротко кивнул. Нельзя сказать, что гробовщику было жаль этих двоих, просто они не вызывали неприязни, как многие другие — не устраивали концертов, не делали из похорон пафосных мероприятий, даже этот простой гроб говорил о том, что и любовь у них была простая, без лишнего и напускного.
— Ну… Все разное говорят. Если не хотите, то и не надо.
Гробовщик воткнул лопату в грязное месиво и подошел к могиле. Вдруг женщина, все это время стоявшая спиной, обернулась и бросилась к гробу. Упав на колени, она обхватила его руками и прижалась щекой к черной ткани. Мужчина, постояв несколько секунд без движения, шагнул, будто на деревянных ногах и, опустившись на корточки, положил одну ладонь на гроб, а вторую на голову женщины.
Ни одного звука они не произнесли, ни одного слова. И от этого, даже видавшему виды гробовщику, стало не по себе. Он отвернулся и закашлялся. Затем, взяв себя в руки, он снова принял свой привычный мрачный вид.
— Ну ладно вам… Времени нет, — буркнул он и похлопал мужчину по плечу, показывая ему жестом, чтобы тот отвел женщину в сторону.
Когда двое, наконец, оторвались от гроба, он пнул его сапогом в бок. Гроб накренился и пополз вниз. Не обращая внимания на двоих, гробовщик принялся за свою работу. Когда она была окончена, он оглянулся по сторонам — на кладбище уже не было ни парочки, ни мечтателя о небе. У входа тоже было пусто. Значит, можно и отдохнуть.
Размяв затекшую спину, гробовщик направился к бытовке. Растянувшись на койке, он закинул руки за голову и уснул. Проснулся он часа через два. Солнце все также светило в единственное окошко. Какая-то неуловимая мысль, почти предчувствие кружилось в голове гробовщика, но он никак не мог за нее ухватиться, чтобы осознать ее и обдумать. Будто что-то было не так — не так, как обычно. Но что именно?
Снаружи послышались голоса. Он вскочил с койки и вышел на улицу. По кладбищу бродили несколько человек, таща за собой гробы с мертвыми чувствами. Вот же черт, все проспал, теперь придется выстраивать их в очередь и работать без передышки…
Несколько часов он закапывал гробы. Новые гости хоронили доверие, еще одну надежду и даже зависть. С ней было проще всего — мужчина сам столкнул гроб в могилу, плюнул в нее и ушел, не оборачиваясь. А вот с каким-то престарелым поэтом, хоронившим вдохновение, пришлось помучаться. Он очень долго пытался сочинить прощальный стих, но постоянно сбивался, начинал сначала, так и ушел, ничего не придумав.
Не успел он перевести дух, как какая-то девица притащила гроб со страстью, а затем вернулась с ревностью. Такие тоже встречались — некоторые в один день устраивали сразу по несколько похорон.
Последним был дряхлый старик с гробом, в котором лежало удивление. Он тащил его минут сорок, а когда гробовщик фирменным пинком сбросил гроб в могилу, пожал плечами и побрел к выходу, даже не глядя по сторонам.
Работа была окончена. Гробовщик перевел дух, опершись на лопату. Снова какое-то непонятное ощущение появилось в его груди. Что-то было не так. Что же? Он прошелся вдоль свежих холмиков, пристально вглядываясь в каждый из них. Все выглядело как обычно — ровно и чётко. Но что же тогда не дает ему покоя? В памяти всплыли мужчина и женщина, хоронившие любовь. Страшное зрелище, на самом деле…
Он остановился у ее могилы и долго смотрел на холмик земли, покадрово прокручивая в памяти сцену прощания. Да, здесь. Что-то не так было здесь. Он осмотрелся по сторонам и, убедившись, что на кладбище больше никого нет, воткнул штык лопаты в рыхлую землю.
Минут через тридцать штык глухо бухнул по крышке гроба. Достав из кармана нож, он сунул лезвие в щель и потянул на себя. Крышка легко поддалась. Гробовщик заглянул внутрь и впервые за много лет скорчил на лице подобие улыбки.
Гроб был пуст. Вот, что не давало ему покоя — слишком легким показался ему этот черный ящик, когда он пинком сталкивал его вниз.
— Живая, зараза, — хмыкнул он, — вот же пройдоха, улизнула как-то…
Он выбрался из могилы, забросал ее землей и направился к бытовке. Было жаль впустую проделанной работы, но, вспоминая эту парочку и их трогательное прощание со своей любовью, которую они считали мертвой, он ловил себя на мысли, что не так уж и сильно он расстроился из-за потерянного времени. Бывает, что уж…