Далеко в лесу огромном,
Возле синих рек,
Жил с детьми в избушке темной
Бедный дровосек.

Младший сын был ростом с пальчик, —
Как тебя унять,
Спи, мой тихий, спи, мой мальчик,
Я дурная мать.

Долетают редко вести
К нашему крыльцу,
Подарили белый крестик
Твоему отцу.
… показать весь текст …

Окаянные дни собрались в окаянные годы,
окаянные годы слились в окаянную жизнь,
по которой сегодня справляют поминки младенцы свободы —
не бывало подобных трагичных и радостных тризн.

А ведь видели многие суть победивших когда-то
и предвидели этой победы погибель несущий итог.
Да, наверное, слишком пред Богом Россия была виновата,
чтоб он разум отнял у неё — так лишь может наказывать Бог.

Но на скромных поминках сегодняшних той окаянной победы
тьма наследников тех, кто обманно стал властью тогда,
кто вчера ещё только не видел в упор наши беды,
кто как тот ученик, что умеет быть первым всегда.
… показать весь текст …

Когда именитый писатель
злословит о жизни чужой,
как злобный пустой обыватель,
я чувствую, кто предо мной.

Когда дискутируют с дамой
(с премьером!),
как спорят в пивной,
ведущие телепрограммы,
я чувствую, кто предо мной.

Эпоху грядущего хама
давно предрекали. И вот
на скорбных развалинах Храма,
… показать весь текст …

В девяти случаев из десяти все, что после заката надумаешь, утром заново передумывать придется.

Люблю я дни и ночи эти,
игру реалий, лепет бредней,
я первый раз живу на свете,
и очень жалко, что последний.

Если человек не выставляет чувства напоказ, это ведь не значит, что у него их нет.

Снегом времени нас заносит — все больше белеем.
Многих и вовсе в этом снегу погребли.
Один за другим приближаемся к своим юбилеям,
белые, словно парусные корабли.

И не трубы, не марши, не речи, не почести пышные.
И не флаги расцвечиванья, не фейерверки вслед.
Пятидесяти орудий залпы неслышные.
Пятидесяти невидимых молний свет.

И три, навсегда растянувшиеся, минуты молчанья.
И вечным прощеньем пахнущая трава.
…Море Терпенья. Берег Забвенья. Бухта Отчаянья.
Последней Надежды туманные острова.
… показать весь текст …

Вчерашний день погас,
А нынешний не начат,
И утро, без прикрас,
Актрисою заплачет.

Без грима, нагишом,
Приходит утром утро,
А далее — в мешок —
Забот, зевот… И мудро,

Что утро настает,
И день не обозначен,
И ты небрит и мрачен.
Светлеет. День не начат,
… показать весь текст …

Есть такие женщины, которые уже не боятся. Которым уже поздно бояться. Бояться не понравиться. Не соответствовать. Не знать. Не успеть. Не уметь печь наполеон. Готовить плов. Правильно рисовать стрелки.

Они не боятся переспросить. Выглядеть нелепо. Им есть, что надеть к лету. Осенью тоже. И это не проблема. В их жизни всё меньше пробелов. Уже не страшно не по прямой. Могут криво. Знают, что красиво — это внутри. Они не боятся утонуть. Так как давно живут на глубине. Не стесняются плакать. От г…
… показать весь текст …

Чувствуя нутром, не глядя в лица,
пряча отношение свое,
власть боится тех, кто не боится,
и не любит любящих ее.

Иль впрямь я разлюбил свою страну? — 
Смерть без неё и с ней мне жизни нету.
Сбежать? Нелепо. Не поможет это
Тому, кто разлюбил свою страну.

Зачем тогда бежать? Свою вину
Замаливать? — И так, и этак тошно.
Что ж, куст зачах бы, отвратясь от почвы,
И чахну я. Но лямку я тяну.

Куда мне разлюбить свою страну!
Тут дело хуже: я в неё не верю.
Волною мутной накрывает берег.
И почва — дно. А я прирос ко дну.
… показать весь текст …

Как тихо — Господи, помилуй.
Душа, как дерево — одна.
А, может, внутренняя сила
И есть вот эта тишина?

Ветвей причудливых извивы.
И еле слышный плеск вершин…
А жизнь деревьев молчаливых
И есть, быть может, жизнь души.

Весь век глубинный голос слушать,
Весь век тянуться до небес…
Что про свою мы знаем душу?
Быть может, то же, что про лес.
… показать весь текст …

… Однажды они целый день, начиная с полудня, питались здоровой пищей. Вердикт был таков: можно запросто и очень даже хорошо прожить на здоровой пище, если заранее плотно позавтракать.

Глаза закрываю — лет тридцать слетают с плеча,
А с ними — забот не очерченный круг и печали.
И ветер в лицо. И открытые синие дали.
Душа же — свободна, как птица. И кровь горяча.
И помыслы чисты. Мечты, словно радужный рай,
Парят в небесах, не боясь ни упасть, ни споткнуться.
И хочется просто прохожему вдруг улыбнуться
И выплеснуть нежность, что сердце сочит через край.
И так хорошо… И теплом наполняется грудь.
И пусть зеркала, с отражением в сговор вступая,
Твердят, что седа и фигура уже не такая,
Что в море бессонниц приходится часто тонуть.
Я с ними не спорю. Что проку напрасно кричать?
Былое с годами мы ценим намного дороже.
… показать весь текст …

Я могу обмануть профессоров и журналистов, но не могу обмануть парижскую домохозяйку, которая ежедневно ходит на рынок.

Раб начинает так: «Они виноваты в том, что я…» Свободный: «Я виноват в том, что я…»

Любят, конечно, солнечных,
Тех, что немного «с приветом».
Рыжеволосых как осень,
Зеленоглазых как лето.
Или, быть может, кто-то счастье свое открыл
В голубоглазых как небо, цвета морских глубин
Любят, конечно, забывчивых, вечно куда-то рвущихся,
Но так отважно ищущих,
Но так покорно ждущих.
Тех, что вливают душу легкой рукой в холсты.
Или все сердце в музыку.
Или всю жизнь в стихи.
Тех, чьи таланты в малом: просто создать уют.
Тех, что забыв про преграды, рядом с тобой идут.
… показать весь текст …

Не трать времени, раскаиваясь в ошибках. Просто не забывай их.

Ненастный день потух; ненастной ночи мгла
По небу стелется одеждою свинцовой;
Как привидение, за рощею сосновой
Луна туманная взошла…
Всё мрачную тоску на душу мне наводит.
Далеко, там, луна в сиянии восходит;
Там воздух напоен вечерней теплотой;
Там море движется роскошной пеленой
Под голубыми небесами…
Вот время: по горе теперь идет она
К брегам, потопленным шумящими волнами;
Там, под заветными скалами,
Теперь она сидит печальна и одна…
Одна… Никто пред ней не плачет, не тоскует;
… показать весь текст …

Ей бы жить не для пропитанья, а для потехи,
блистать на балах и раутах, при «шпильках» и веере,
а не как сейчас, в спецовке, в сборочном цехе,
на конвейере.

Ей бы делать шопинги в бутиках, не глядя на цены,
и не слыть классической девочкой для битья,
слушающей вечный мат от мастера смены,
ранее изгнанного из цеха стального литья.

В этом мире ей никогда, никогда не освоиться,
думает она, содрогаясь от внутренних стуж,
когда подставляет пропитанные пылью и потом волосы
под заводской, на ладан дышащий душ.
… показать весь текст …