Воскресный день полубытия. Зависание между вчерашним расслаблением и завтрашней озабоченностью.

Мужская старость — это когда всегда есть самый молодой, кому бежать за водкой, — и это не ты.

Ах, что вы, право, господа,
Без следствия и без суда
Приговорили женщину к земле?
А ей бы в воздухе парить,
А ей бы к звездам тихо плыть
В ночной туманной бесконечной мгле…

И вот, сорвавшись с якорей,
За тридевять земель-морей
Сорвется беспокойная душа.
Но вдруг оглянется назад:
Земля сиротски, наугад,
Летит куда-то в пропасть, не дыша.

Список моих достоинств краток. Собственно, он состоит из одного пункта: не рассматриваю под микроскопом чужие грехи.

Забери мое сердце —
Ненадолго, навечно…
Забери мое сердце,
Но не будь с ним беспечным.
А захочешь оставить —
Положи на пороге.
Забери мое сердце.
Только гордость не трогай.

Бывает, существует лишь маленькая перепоночка между обидой и примирением, когда готовность простить уже есть, но недостает одного незначительного жеста, слова… А на него-то как раз и не хватает — то ли мужества, то ли любви, то ли необходимости.

Слишком многое вмещает в себе каждый год моей жизни, слишком дорого заплачено за каждую из моих морщин, за каждый седой волос, чтобы стесняться своего возраста.

Бывают люди — вроде и грешат напропалую, а души у них светлые. Необъяснимо!

Принял решение — не озвучивай сразу! С ним надо сначала переспать.

Когда я встречаю неприятного мне человека, у меня внезапно портится зрение.

Когда кажется, что жизнь рушится, главное — преодолеть в себе желание доломать.

Изысканностью поражал манер,
Владел изящным слогом дипломата,
Но был разнообразен. Например,
Своих домашних крыл отборным матом.

Труднее всего выполнить обещание, данное себе самому. Знаешь ведь: если что — тебя поймут и простят.)

Как о покое ничего не знает ветер,
Как жизнь не знает ничего о смерти,
Как тьма не знает ничего о свете —
Так нелюбовь не знает о любви.

О том, как та коварна и ранима,
Как бережно хранима и гонима,
И как внезапно и неотвратимо
Она вдруг зарождается в крови.

Наверное, стремление нравиться вполне естественно. Но оно-то всё и портит!

Какой смысл в отшельничестве? Видимо, среди людей невозможно стать праведником?

Ты… На пороге… Здравствуй!
Льется по жилам счастье.
Как ты? Как долго не был!
Сажать ли скорей обедать?
Или смотреть, как устало
Снимаешь плащ запыленный?
Я? Какою я стала?
Всё той же — в тебя влюбленной.

Ничто так не выводит из себя, как совет: «Не психуй».

— Странный ты…
— Это почему?
— Ты чай правой рукой размешиваешь.
— И что?
— А большинство людей — ложечкой.

Женщина должна ступать по жизни, даже не оглядываясь, даже не сомневаясь, что сзади ее всегда страхует любящий мужчина.