Сказала Славе откровенно и цинично Популярность:
«Народ не смыслит, кто есть Гений, кто — Бездарность.
Посмертна ты, прижизненная я, у вкуса большинства идя на поводу …
Мне право все равно, пусть после смерти будешь ты в Раю, а я в Аду.»

Одни предпочитают, мысль не закончив, ставить многоточие,
Читателю чтоб предоставить шанс весь смысл её познать воочию.
Другие рубят лес с плеча в суждениях своих без проволочек,
Сомненью вопреки над каждым «и» стремясь поставить точку.

Атлантида тихо дремлет
В голубых лучах луны…
Как луна целует землю.
Поцелуй меня и ты!

Пусть зажгутся страстью очи!
Поцелуями, любовью,
Виноградной, сладкой кровью
Мы наполним чашу ночи!

Будь что будет! Не печалься!
Ярко светит нам луна…
Песни пой и обнимайся,
Чашу ночи пей до дна!

Крюком согнулся жалко так вопроса знак, ответ предвосхищая отрицательный …
Но если «да» услышит вместо «нет», тогда воспрянет он и сразу станет знаком восклицательным!

Пусть стар и некрасив поэт — в сединах и морщинах,
Но быть разочарованным в любви ему однако нет причины.
Он проводник высоких чувств, он служит Аполлону и Венере,
Поэзия его к сердцам обращена, их окрыляя на своем примере.

По ошибке вырвал Данко
Сердце у одной гражданки.
И теперь она, конечно,
Любит Данко бессердечно.

Бурёнка не сильна была в искусстве буриме — какую рифму ей не дай, она в ответ мычит «ни бэ ни мэ».

Врачи порой жизнь воскрешают людям, в то время как поэт, как птицу Феникс, из пепла воскрешает их любовь.

Гений изобрёл колесо, а бюрократ — как ставить палки в колёса.

Для тех, кто видит жизнь насквозь, кулисы — это продолжение сцены.

То, что очевидно для гения, предстаёт невероятным для посредственности.

Продажные души знают себе цену.

Как мыльный шар раздулись и искрятся в красоте блестящего убранства,
Своей не замечая пустоты, собою заполняя все пространство:
Помпезность, спесь, тщеславие и чванство.
— А скромность Золушкой слывёт в в кругах напыщенности царства…

Два параллельных мира существуют в сфере чувств:
Один — любви, другой — пристанище теней и привидений.
Второй холОден, мёртв, уныл и бесконечно пуст,
А первый полон звёзд, зажжёных чудом душ соединений.

Пусть в Новом этом наступающем году
Никто в беде оставленным не будет без участья.
Пусть в полночь в каждом сердце, как весной в саду,
Случится чудо — расцветут цветы любви и счастья!

Мой соперник счастливый твою Отнял любовь,
И болит моё сердце и горит моя кровь.
Разъярённая ревность терзает мне грудь.
Не могу я забыться, не могу я заснуть.

Ах зачем ты дарила надеждой меня,
И мечту окрылила блаженством маня.
Любви клятву забыла, мою душу ранЯ.
Мне с другим изменила среди белого дня.

Оборвалась любви недопетой струна,
И испил я утрату до самого дна.
Я на горло мечты наступил весь в слезах,
В пыль растоптано чувство, жизнь повергнута в прах.

Шуганул я свою Шаганэ — средь фонтанов и арок в Ширазе.
Я стихи ей читал при луне — ей халвы не хватало, заразе!
Погнушалась берёзовым соком, … не понять тебе Русской тоски.
Я б как Стенька тебя, ненароком, утопил в водах Волги реки.

Одна из ложной скромности примет,
— Когда стихи печатают, но тут же говорят: «Я не поэт».
Зачем морочить голову читателю своей бескрылой музой?
— Назвался груздем, — полезай-ка в кузов …

Проходит всё … и настаёт пора когда душа любить уже не может,
И сердце окружает как броня усохшая в клочок шагреневая кожа.

У Современности слепы глаза, ей гениальность по соседству незаметна.
И Слава с Гением сойтись при жизни опоздав, вдовой его становится посмертно.