Я с снежным Февралём знаком со дня рождения,
Коротким самым месяцем, пусть даже в високосный год,
Хоть холоден, но он Весны являет предвещение,
Романтикам, кто рыбами стремятся в звёздный небосвод.

Не убить поэта бранью за пределами приличия,
Убивают непрочтением, убивают безразличием.

Руси Поэта два воздвигли памятник себе нерукотворный,
Травой не зарастёт туда поклонников народная тропа;
— Ее мостят, она широкой, вечною дорогой стала торной,
И преклоняется пред монументом слова восхищенная толпа.

Великий Пушкинский — он возвышается как гордый всадник медный,
Пегас под ним таланта силой покорён и поднят на дыбы.
Но есть и памятник другой — он очень прост и с виду неприметный,
Доступней и понятней он зигзагами изломанной судьбы.

Один Поэт с высот сословья барского навстречу шёл к народу,
Другой из будней грязи бытия низов ваял кричащие стихи,
Но оба жизнь на жертвенный алтарь сложили смерти на угоду,
Один из лиры звуки лил, другой гитарою рвал души на куски.

«Мне каждый вечер зажигает свечи»
Порывы чувства вдохновенья светом озарять.
Мне вслед глядят великие предтечи,
Мне выпало судьбой, как им, бессмертным умирать.

Писать и читать фантастику гораздо проще, чем изменить реальность.

Я — это человек, с которым у меня сложилось только шапочное знакомство.

Сквозь бури шквал и ураган
Плывёт корабль в Зурбаган.
Любви летит навстречу он,
В мечте чудесной словно сон.
— К той, что излечит сердца боль,
Прекрасной, сказочной Ассоль.

Корабль мечты сквозь океан
Летит бесстрашно в Зурбаган.
Чтоб всем преградам вопреки
В порту Любви причалить у реки.
Чтоб расцвели пожаром паруса,
Фейрверком радости окрасив небеса.

Во время артобстрелов и бомбежек — девчонка в 23, в берете и с повязкой красного креста, — ты
Бесстрашно мчалась в скорой помощи карете, чтоб людям жизнь спасать во времена блокады.

Все для тебя, все для тебя: цветы, стихи и песни;
Жить без тебя — одна тоска, и радость, когда вместе!!!
Когда мы врозь, я сам не свой, не вижу без тебя свет дня я,
Хочу навеки вместе быть с тобой, Любовь моя родная!!!

Живу одной тобой, тебя одну любя,
Ты стала для меня моей судьбою.
Замок от сердца моего открыт тобою,
Ключ от него есть только у тебя!!!

Слова есть в песне модной, что у женщин самый лучший друг:
Мужчинами подаренные им алмазы-бриллианты,
Но если бы тебя увидел Константин Меладзе вдруг,
То понял б сразу он, что лучший в мире бриллиант — сама ты!
… показать весь текст …

Он родилсЯ в Татьянин день, Поэт, поднявшийся над жизнью пьяной
В поэзию бессмертья высоту, а умер, когда был любим Татьяной…

Тебе одной хочу сказать я:
«Как сладки для меня твои объятья!!!»
Тебя я обнимаю от души,
И ты меня в любви объятьях задуши!!!

Давно привыкли знаменитые артисты,
Жизнь личную свою в искусстве отражать.
Ведь их судьбу вершат отнюдь не сценаристы,
А от неё и звёздам никуда не убежать.

Человек становится истинно счастливым когда у него отнимаются подвиги и как благодать дается смирение.

Семь нот озвучить может человек, освоив музыкальный инструмент,
Но чувства человеческой души нотации, понятной всем, пока что нет.
Хотя и претендуют ими быть эмотиконы,
Они не более, чем чувств реальных клоны.

В безмерной мудрости своей, сынов и дочерей Земли тщеславье дабы усмирить,
Для усвоения морали Торы назиданий — в форме вящей и наглядной профилактики,
Всевышний Солнце и планеты вкруг него изволил в боковой спирали поместить
На самых, что там ни на есть, задворках заурядной, вселенски средне-статической галактики.

Не исчерпать гармонии рифмованной строки,
Напрасно хоронить ее стремится в равнодушьи время.
Не уронить перо поэта и не опустить его руки,
Пегаса взлёт не остановит преходящей моды стремя.

Нас время-рефери на ринге жизни рассадило по углам,
Устали руки, глаз заплыл под рассеченной бровью,
И полотенцем белым помахать давно бы надо было нам,
Но покраснело в алый цвет оно, насквозь окрашенное кровью.

В тьме ночи долгой и в теченьи света быстро пролетающего дня
Меня терзает мысли горькой яда жало,
Как жаль, что чем существование твоё давно уж стало для меня,
Моё существованье для тебя не стало.

Поцелуй мой бутончик любви,
Для тебя он готов распуститься,
Ведь Весна для цветка моего — это руки твои,
Его стебель к тебе так стремится.

Я был рождён в Февральские метели,
Когда ещё не стихли отзвуки войны.
С тех пор года, как птицы, улетели
В туман забвенья безвозвратной пелены.

Но иногда вечернюю порою
Страницы детства оживают давних лет,
Из них любую наугад открою,
И вижу мальчика, глядящего мне вслед.