Нет, я не сдамся на самом краю,
Я столько жизней оставил в бою,
Я столько чистой любви потерял,
Таким не будет посмертный финал.
Я движим светом, ведущим меня,
Пусть в моем сердце и мало огня,
Но оно бьется, трепещет, горит,
И очень часто со мной говорит…
Нет, я не сдамся без воли врагу,
А если сердце потухнет, — зажгу,
А если солнце взойдет на луну,
Я дня и ночи отсветов глотну.

Ему казалось, что он спасается, гребет изо всех сил всю жизнь, все гребет и гребет, уже столько нагреб ого-го… А в старости опускается на дно и понимает, что не спасался, а тонул всю жизнь. Другому нечем было грести, плыл по течению. «Ты так на дно уйдешь», — говорили ему. Зато он видел небо, потому что в море любви нельзя утонуть тому у кого ничего нет. И плавать там необязательно уметь. Ибо любовь во всем, но кто-то пытается найти ее, загребая все больше и больше, а кто-то живет в ней, даже не подозревая об этом.

Что происходит вокруг?
Новости по телевизору как будто врут в лицо. На эстраде забыли, что такое музыка. Где певцы и поэты, воспевающие свой век? Есть еще старые песни, исполнители, но они уходят… Есть те, кто пишут о России, о жизни, но таких мало. В основном их не слышно. Столько трагедий, столько событий у нас, а кругом «туц-туц», пара скудных слов, избитая любовь и множество штампованных групп.
Я понимаю, что мы не разбираемся в политике. У них свои игры и манипуляции. Будет взрыв рядом с …
… показать весь текст …

Можно заглянуть под очки, как в душу, но не надеть сами очки, чтобы понять, как каждый видит мир.

Кто-то решил отсчитывать время, обозначая годы, месяца, дни. Но мои мысли и ощущения меняются быстрее моего тела. Старик перед смертью скажет: «Это мой первый рассвет». Потому что именно такой рассвет он увидел впервые, хоть и прожил 80 лет. Ребенок попробует мороженное, но именно этот вкус станет последним, несмотря на то, что он перепробует еще множество вкусов.

Просто живи и будь собой,
Люби с открытою душой,
Делись улыбкой, свет дари,
Сливаясь с ангелом внутри.
У сердца спрашивай совет,
Не лезь за этим в Интернет,
Мечтай и мультики смотри,
Или музон крутой вруби.
Жалей других, не делай зло,
Им просто в жизни не везло,
И сам не плачь, если в лицо,
Бросают колкое словцо…
Все делай с верою в груди,
Оставь печали позади,
… показать весь текст …

А ночью я достала свою душу,
И завернувшись с нею калачом,
Пила твой образ, утоляя скуку,
Где небеса и кот заходит в дом …

Кто беден душой, тот пойдет на все ради обогащения. Кто богат душой, тот рад и скудному угощению.

Если по телевизору посмотреть пару программ, то ты уже никогда не будешь прежним — необратимые изменения психики гарантированы.

Снаружи мы часто не те, что внутри.
Порой о нас составляют ошибочное мнение. Мы говорим, что нас совсем не знают, а уже судят. Но ведь нас видят так, как мы себя проявляем. На видео с кассетой «жизнь» мы бы удивились, увидев себя не такими, какие прибываем в своем воображении. Часто говорят: «Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь». А нам обидно, потому что внутри мы совсем другие.
Там нас никто не знает.

Все меньше в фильмах духовного, божьего… Рекламы пестрят взрывами, роботами, полуголыми девушками, которые украшают любой экшн. Чувства скомканы, беглые слезы, поцелуи до пастели — вот и все отношения. Герой-неудачник становится крутым — вот и весь сюжет. Юмор все тупее и тупее… Не над чем даже задуматься. Пейзажи лесов, гор, рек оскудели. Они заменены спецэффектами. И зритель смеется, восторгается, ждет зрелища!
Сюжет из жизненных переживаний утомит его, потому что он увидит свои же недостатки и ошибки… Правда заглянет, кольнет совесть, заставит его мозг работать… А сейчас лучше уйти в различения, нежели заглянуть в себя. Неудивительно, что фильмы отражают душу своего зрителя.

Они оба летели в небо, но на разных качелях, в разных частях света. Когда она поднималась в небо, то он опускался на землю. А когда его освещали звезды, то она пропадала в темноте. А на луне сидела судьба, подперев кулаком подбородок, и вздыхала, смотря на них.
— Когда же вы позволите мне вас свести, — говорила она, но они в нее не верили.

Сегодня 9 мая.
Я не штамповал открытки, рассылая их одним кликом. Я даже не носил георгиевскую ленточку. Я не взывал к патриотизму, не говорил о тягостях войны. Я ничего не знаю об этом. Но я… вспоминал своего деда. Не на шумном параде, не под бутылку водки, не под салютом, а сидя в пустой комнате… один. Я вспоминал, как он смеялся, как мы играли в карты, как вместе ели кашу и смотрели телевизор… Я помню, момент, когда он перестал меня узнавать,…но я любил его. Мой дедушка не сдавался до самой смерти. Ведь потерять себя можно не только на войне, но и в жизни. Мой дед был сильным человеком, пусть не ветераном войны, но тем, кто заботился обо мне и никогда не падал духом.

Писателями становятся не потому что много дорог исходили.
Изранить душу можно и в клетке. Нет ничего за пределами нас, что сделает нас сильнее или слабее. Все находится внутри нас. Степи, горы, дороги можно открывать и в сердце, спотыкаться, падать, подниматься, встречать новые лица… И на привале собственной души делают потом записи израненные или осчастливленные путники.

Сколько же в лицах имен, историй, но неведомых нам, не узнанных, которые лежат внутри каждой души, но боящейся непонимания, осуждения, боли… не зная, что, быть может, в них и есть как раз нечто светлое, чистое, пусть и наивное, пусть и слабое, пусть и жестокое, но настоящее… И эта частица спрятана внутри нас, но ее можно увидеть на миг, неловко, скользко, внезапно… в улыбке старика, слушающего о покорении мира, в радости отца, смотрящего мультики, в молчании сына, обнявшего мать… Пусть эти истории не стираются, потому что они то, что мы потеряли, но обрели, не замечали, но заметили, не любили, но полюбили…

Человек счастлив там, где ему хорошо. Мне хорошо у себя внутри. Если меня угнетают какие-то мысли, то я не бегу от них, ища себе развлечение. Я остаюсь наедине с собой и размышляю. И это не значит, что мне скучно или я несчастлив. Каждый выбирает от чего ему бежать и что принимать за счастье.

Если бы все были такие радужные, как на фотках, то я бы решил, что живу в нирване. Но мало снимков, где ругаются, чистят зубы, стирают носки, льют слезы, высмаркиваются… А если бы их было больше, то может быть, на меня не смотрели, как на пришельца.

Они позвали его смотреть кино, которое он ненавидел. Не желая оставаться одному, он согласился и пошел с ними. Но сидя там, в душном зале, посреди неприятных звуков и картин, он думал о том, как же он одинок. Парадокс: боимся одиночества, примыкаем к толпе, но в ней чувствуем себя еще более несчастными…

Он заботился о ней, говорил, что любит, потому что она давала ему то, что он хотел. Но однажды он перестал получать тепло. Стали безразличны ее болезни и тревоги. Он нашел новую цель для любви. Теперь забота достанется ей, а взамен он сможет утолить свои желания. Поступки ради удовлетворения своих страстей, ничего не значат. Дело ни в словах и ни в делах, а в размере собственных душ.

Если наше поведение — это маски, то с таким же успехом можно сказать, что наши прически — это парики. Мы надеваем не маску, а ведем себя так, как нам выгоднее. Поведение в социуме говорит о характере человека. Но ему легче сказать, что на нем маски, нежели признать, что он и есть совокупность своих лиц и поступков.