Есть у каждого тяжкое право
ощущенья своей правоты.
Из него прорастает отрава
и тоска пограничной черты.

Правота не приемлет сомнений.
Страха нет у нее в животе.
Ей не надо других песнопений,
кроме гимна самой правоте.

Маршируя, горланят отряды:
«Мы орлы, а они — вороньё!
Есть одна сторона баррикады.
Нет другой стороны у неё!»
… показать весь текст …

ведь мы семья а это значит
должны быть все за одного
решать совместно все проблемы
которые я создаю

Глаза сдают — куда деваться.
Не то чтобы совсем уж слабы,
Но буквы стали расплываться…
Зато похорошели бабы.

Обнаружив себя на обочине,
понимаешь, что годы растрачены…
Сексуально я был озабоченный,
а сегодня, скорей, озадаченный.

«Мама, мне сегодня рассказали очень неприличные стихи», — сказал ребенок. Я вела его из детского сада, и было это четыре года назад.

Ну что ж, рано или поздно это должно было произойти, к таким вещам надо быть готовым. Да, а кстати, сыночек, что за стихи-то?

— Нет, мама, они очень, прямо очень неприличные.
— Да ладно, раз уж начал, рассказывай дальше.
— Нет, мама, ты таких неприличных стихов никогда не слышала.
— Давай-давай, как-нибудь переживу.

Я правда приготовилась к тому, что это будет у…
… показать весь текст …

Говорят, наши женщины не улыбчивы. Да правильно: она только избу потушила, не успела дух перевести, а на горизонте очередной конь замаячил — разве ж до улыбок тут?

Камергер:

— Простите, вы не говорите на иностранных языках?

Министр:

— Нет. С тех пор как его величество объявил, что наша нация есть высшая в мире, нам приказано начисто забыть иностранные языки.

Диане сейчас три с половиной. Она уже знает много умных слов, но часто их путает — например, вместо «давно» может сказать «никогда».
Вот и вчера — стоим в очереди в колбасном магазинчике, Диана разглядывает витрину. Потом, сложив бровки домиком, жалобно тянет: «Бабуулечка, пожалуйста, ну купи мне сосиисочки. Я же их никогда ещё не прообовала.»
Конечно, вся очередь повернулась посмотреть на бабку, которая морит ребёнка голодом.

Наличие слуха — это уже хорошо. Но не факт, что человек услышал всё, что ты сказал. И тем более не факт, что он понял сказанное именно так, как ты хотел донести, а не придумал что-то своё.

Не надо проверять меня. На верность
Лукавят напридуманные тесты.
Наверно, ревность слишком многомерна,
Чтоб втиснуться в рифмованные тексты.

Тебя не упрекну. В непостоянстве
Присутствует отдушина от скуки.
Фарфор — неотличимый брат фаянса,
Пока его костяшкой не постукать.

Я знаю, ты не терпишь декораций,
Порой серьёзна, словно та царевна…
Но даже, если не в чем признаваться,
Не надо проверять меня на ревность!

Мы дома. Долгий дождь тому виновником.
И лужи расплескались за края.
Пока ещё с тобою не любовники,
Но кажется, что больше не друзья.

В границах нашей ночи укороченной
Летящие часы наперечёт.
И дуем мы на чай сосредоточенно,
Пытаясь делать вид, что горячо.

К стеклу калина прикоснулась листьями,
Простор наполовину заслоня,
Где в сумерках колеблется таинственно
Размытый контур завтрашнего дня.

В небе ветер облака воровал,
Лодкой Ладогу качал колыбельно.
Он простором волновал острова
И тревожил далью лес корабельный.

Караваном скалы шли по воде,
Порываясь обогнуть берег дикий.
Синевой пылал над озером день,
А закат был цвета спелой брусники.

Наводила ночь над страхом мосты…
Я летал на помеле с ведьмой вместе!
Наливались звёзды соком густым,
И ломались с треском ветки созвездий

В Париже было мирно в сорок третьем…
Звучал шансон негромкий из кафе,
И дружелюбно улыбался детям
Немецкий штурмбанфюрер подшофе.

Белел на Сене парус одинокий,
Спешил народ на конские бега…
А где-то на пылающем востоке
Стояла насмерть Курская дуга.

Могли французы вишню в шоколаде
В бистро привычно запивать вином.
А где-то в непокорном Ленинграде
Отсчитывал секунды метроном.
… показать весь текст …

Когда колдобины
прикрыты лужами,
Будь осторожнее,
прохожий-гном.
Ты позвонила мне:
молчанье слушаю.
И фильм об осени
смотрю в окно.

Прямоугольники
домов, а выше
Пустыня серая
без птичьих стай…
… показать весь текст …

У заката цвета кирпичные,
А восход золотистый весь.
И случилось со мной обычное.
Я не первый. Таких не счесть.

Разобрался давно с обидами
И почти что вернул кураж…

А ему я, нет, не завидую.
Ты его, как меня, предашь.

На утро — объявили чистку,
чтоб ужаснулся враг,
и я повел сепаратистку
расстреливать в овраг.

Глухой рассвет лакал из миски
подснежники в росе,
и я сказал сепаратистке:
вы наркоманки, все.

Она ответила, не глядя
в глаза своей судьбы:
да, все мы — путинские бляди,
российские рабы.
… показать весь текст …

Но, что-то тянется в подшерстие,
сопротивляется клыкам,
когда, сквозь факельное шествие —
идешь навстречу дуракам,
И чуешь хруст жуков-окопников,
зубовный скрежет за спиной,
и Карбышев глядит на гопников
вороной белой, ледяной.

Для шахтеров и водолазов
песня одна — там глубина,
а для летчиков и альпинистов
песня другая — там высота.

И пошли альпинисты на водолазов
страшной войной, стеной водяной,
не осталось у летчиков и шахтеров
ни высоты, ни глубины.

На каком языке теперь спрашивать:
кто виноват в этой беде?
Чем накормить убитых:
рыбой, птицей, льдом или углем?

Долго умирал Чингачгук: хороший индеец,
волосы его — измолотый чёрный перец,
тело его — пурпурный шафран Кашмира,
а пенис его — табак, погасшая трубка мира.

Он лежал на кухне, как будто приправа:
слева — газовая плита, холодильник — справа,
весь охвачен горячкою бледнолицей,
мысли его — тимьян, а слова — бергамот с корицей.

Мы застряли в пробке, в долине предков,
посреди пустых бутылок, гнилых объедков,
считывая снег и ливень по штрих-коду:
мы везли индейцу огненную воду.
… показать весь текст …

Это — пост в фейсбуке, а это блокпост — на востоке,
наши потери: пять забаненных, шесть «двухсотых»,
ранены все: укропы, ватники, меркель, строки,
бог заминирован где-то на дальних высотах.

Это лето — без бронежилета, сентябрь — без каски,
сетевой батальон «Кубань» против нашей диванной сотни,
я тебе подарю для планшета чехол боевой окраски,
время, словно ушная сера — из подворотни.

Что, в конце концов, я сделал для этой малышки:
теребил курсором её соски, щекотал подмышки?
Ведь она — так хотела замуж, теперь — в отместку:
отсосёт военкому и мне принесёт повестку.
… показать весь текст …