Есть у каждого тяжкое право
ощущенья своей правоты.
Из него прорастает отрава
и тоска пограничной черты.
Правота не приемлет сомнений.
Страха нет у нее в животе.
Ей не надо других песнопений,
кроме гимна самой правоте.
Маршируя, горланят отряды:
«Мы орлы, а они — вороньё!
Есть одна сторона баррикады.
Нет другой стороны у неё!»
Правота на знамёнах полощет
и у тех, и у этих. И вот —
это снова Дворцовая площадь
и проклятый семнадцатый год.
…Ты как будто бы там же, такой же,
только в колбе все меньше песка.
И в тисках из шагреневой кожи
твою душу сжимает тоска.
Не нужны черно-белому миру
полусвет, полузвук, полутон.
Зачехли свою глупую лиру —
твоя лира поёт не о том.
Не удержишь язык за зубами —
пропадешь, как дурак, ни за грош.
Там, где правды сшибаются лбами,
на века воцаряется ложь.
