Когда мои тридцать три несчастья сбиваются тесно в галдящую стаю,
я понимаю, — пора прощаться, пора сказать всем: Я исчезаю…
Пора менять города и веси, ломать режимы и расписания,
Расстаться с мутной, сжигающей взвесью, смыть с кожи/с кожей твои касания.
Уйти захлопнув/закрыв двери, примерив тот покой за чертою,
Проверить барабан в револьвере. Я ничего не возьму с собою.
К чему мне свежесть морозного утра, дарящая крепкий кофе надежды,
Сухих поцелуев горчащая сутра, одежды обмана, закрывшего вежды?
К чему обжигающий холод постели, и стужа твоих нераскрытых объятий, —
Коллекция бабочек не при деле, надежда обряжена в черное платье…
Ну что же, в путь… Фейерверк напоследок сожженных мостов, надежд и иллюзий
Fatal error. Не перезагрузим…

Эта функция может иметь производную, а может и не иметь. Но пусть имеет.

«Ну вы меня простите, я академик, я на этом собаку проел…»

Как бы это доказать… или это очевидно?

Буду наказывать как в детском саду, кого в угол, кого куда…

Обозначим спектральную мощность буквой икс омега квадрат среднее.

Чтобы суммировать было легче, мы сделаем сумму бесконечной.

Студенты запросто сократят двойку с радиусом и не поморщатся.
… показать весь текст …

Тают минуты снежинками
На теплой ладошке судьбы.
Торопимся все, бежим куда,
О жизнь разбивая лбы.
Разносит нас по Вселенной
Сквозь годы и города.
Когда-то всенепременно,
Могла ты сказать мне «Да».
Когда-то могли пересечься
И душами прорасти,
Но время порошей кисейно
Твои заметает следы.
Исчезнет любимый запах
На коже и на судьбе…
… показать весь текст …

Не верь своему телу! Его чувствам, инстинктам, желаниям, лени, голоду, усталости. Тело — это ленивая, сонная, бестолковая, тормозящая и предательская дрянь! Все, что оно говорит и желает, — ложь. Возьми его за горло, или оно возьмет за горло тебя. И, взяв, не пожалеет.

А глаза одиночества — как два ствола,
Пуля страсти осенней и тоски в них легла,
Губы ниткою сжаты — нецелованность зла,
Одиночество — клетка, вот такие дела.

На душе злой декабрь — влажно-серая мгла,
Рот кривится в ухмылке — губы рвут удила,
И рубец очень свежий — коркой кровь запеклась,
Одиночество — клетка, вот такие дела.

Двери заперты крепко — всех взашей прогнала
Вековуха-соседка в ревность заключена,
На добро и влюбленность есть в ней антитела
Одиночество — клетка, вот такие дела.
… показать весь текст …

Она посыпается ночью,
А может, еще не ложилась.
Она ничего не хочет,
Ей больно и не до жиру.
Ну, может немного кофе
И пару грамм никотина,
Горчат почему-то строфы,
Душа, словно в паутине.
С тоскою глядя в бесконечность
Миров и чужих созвездий
Потерянно-безнадежна
Она излучает нежность.
Скажи, почему живая
и кормит ее миражами,
… показать весь текст …

Я бы снова, возможно, в ту воду ступила,
Только время ушло — ничего не успеть.
Не согрело, а ранило и зазнобило,
Горький мой листопад укрывает метель…

Знаешь, просто душа, ну не то чтоб устала,
Обожглась, и не знаю, будет ли жить,
И депрессия в сердце разбила свой табор…
И меня заметает снегопад твоей лжи.

Оцифровано невозможное,
И бинарным кодом изложено,
Ухожу от тебя — не стреножена,
Все подсчитано, подытожено.
Допустимые переменные —
Папка с флиртами и изменами,
И глобальные постоянные —
Навсегда ты на расстоянии.
В промежутке плюс/минус эпсилон —
Как статистика горьких потерь,
Обновленная бета-версия,
С примечанием: «Мне не верь».
Твои месседжи — па из танго,
Крошат встречи на миражи.
… показать весь текст …

Что ж ты заставляешь меня болью харкать, в эту холодную, как сталь, ночь?
Брошу в кипяток побольше заварки — пусть горечь гонит мысли прочь,
Про то, как режешь глазами-льдинками душу, рассекаешь скальпелем слов.
Я уже не половинка — мельче и суше — вывернута, вытрепана до дна, до основ.
Со стороны многим кажется, что это любовь

Декабрь падальщиком клюет мое нутро
Не голова — чугун, душа — разбитый жбан, в ней не живет добро.
А ты приходишь незван и утверждаешь, что я — твое ребро.
Твои слова ртуть, а не золото или серебро.
Тонким покрытием ложь, а блестит как хром.
Ты во мне живешь, ты крепок как ром,
И напалмом жжешь души обмелевший водоем
Впереди пустыня на весь доступный окоем.
Вскрыть вены и посмотреть, есть ли там еще кровь
Орошать пустыню медленно, постепенно, уходя в навь или новь,
Все изжеванно, старо как мир: измены, любовь-морковь…

Диван мой разлюбезный,
Удобный ты какой!
Нет, кто тебя придумал,
Тот был силен башкой.

Щенок, давай мне трубку
Живей! Стоит как пень!
Нет худшего порока,
Чем пресвятая лень!

Давай судьбу возьмем за горло,
Давай посмотрим, кто кого.
Шагать по жизни нужно гордо!
Реальность наша — миг всего.
Ты не продержишься секунду
Не опуская головы?
Ты можешь тверже быть корунда
И не зависеть от молвы.
Когда шаги любви стихают,
Сумеешь ты не закричать.
И ты не камень, ты — живая,
И пламенем в руке дрожат
Вот эти, с болью сердца строки:
Я не прогнусь под мир жестокий.

А бывает, забыла как будто…
Тихо падают в вечность минуты,
Как в копилку. Рублем гнутым
В небесах прицепилась луна.
Ты скучаешь сейчас у окна
Не один… Хоть и я не одна,
Я судьбою тебе даренА,
Да не впрок. Умирает луна
В синем бархате полуночном
Все слова так бессильно-неточны…
Ухожу, не сложив полномочий,
В эти зимние ночи без сна.

Что ж, скоро опять годовщина и плакать никак не устанет душа.
Погост снегом припорошило… Просто зима не дает дышать —
Снова мне крутит хронику эту на интервале апрель — декабрь,
Сколько там было разных рассветов почерком мелким внесенных в тетрадь…
Что мне осталось? Осколки от лета, твой понимающий добрый взгляд.
Я не могу простить себе это, я могла чаще к тебе приезжать.
Ну хотя б в страшном твоем промежутке, в ужасе этом: апрель — декабрь…
Помню рисунки, стихи и шутки, ты ведь всегда умел удивлять.
Пил эту жизнь, как застольную чашу, и гладиолусы маме дарил,
Ты был надежный и настоящий, маму так просто боготворил.
Петефи часто читал по субботам, я про пальто помню и про стакан,
В школу будил нас перед работой, был балагуром, в компании зван…
В прошлом… Теперь почему-то все в прошлом, болью наполнен каждый мой день.
В жизни так мало осталось хорошего, в жизни так много стало потерь…

По гранам отпускать любви крупинки.
Ходить, а вовсе не летать, хрустеть по льдинкам
Застывшим на моей душе. Снег на ресницах…
Все повторяется… Клише? Я буду сниться…

Нас не будет, не может быть,
Хоть метель за окном, хоть капель,
Просто очень мне сложно забыть
И закрыть навсегда эту дверь.
Не смотреть на пушистый снег,
Не искать там твои следы.
Вот такой у души дефект,
Пишем сердцем на глади воды
Чашка кофе. Ночь. Снегопад.
И бессонница — верный друг.
Я б смогла повернуть назад,
Чтобы снова пройти адов круг.
Я готова платить по счетам,
Только кончился мой кредит.
… показать весь текст …

Маюсь, клетку ломаю, птицей о прутья бьюсь я,
Я же в душе летаю, падаю горстью бусин
В горизонтали жизни и в параллели будней,
Ты не смотри с укоризной… Я не хочу, но буду…

Я сердце подарила сегодня декабрю,
Пусть им играет, как снегом, а я посмотрю…
Может возьму кисти, масло и холст
На сером небе напишу светом сто тысяч солнц.
Ну, а потом мастихином сверху — бархат ночИ,
Нет, мне не больно, ведь я без сердца, кофе горчит…

Мысли я в мир роняю бисером ярким, цветным,
Муза за красным роялем играет сюиту весны.
Пусть заметает тропинки белый холодный снег,
В чашке танцуют чаинки, год завершает забег.
Время приходит итожить, время сводить баланс.
Ждет меня синяя лошадь на год даруя шанс:
— Вот тебе, милая, время. С толком его потрать.
Вырасти строф хризантемы и научись дышать
Ровно так, без надрыва, без этих глупых синкоп,
Без боли мелким курсивом. Тоску и печали в опт.
Прямо держи спину без исключений, всегда,
Даже когда мимо не пробежит беда,
Даже когда ноша камнем жерновым в душе.
Хватит грустить о хорошем — выбрось это клише.
… показать весь текст …

Я просто осенний дождь,
похитивший эту зиму,
Я — графика серых садов
и страсти шальной инквизитор.
Я вновь прихожу в твои сны,
я вновь прихожу в твои мысли.
Мгновение я до весны,
Без сути, без тени, без смысла.