Люди либо любят друг друга, либо нет, и порой любовь возникает между теми, кому не надо бы любить друг друга.

Стояли последние дни сентября, когда без всяких видимых причин жизнь становится такой печальной

— Кажется, я начинаю понимать, где между нами прошла трещина. Твои любимые книги для меня — чепуха. Мои для тебя — барахло. Мусор. Почему мы этого не заметили десять лет назад?
— Мы многого не замечаем, пока… — он запнулся, — пока любим.

Понимаешь, вначале жизнь дает нам все. Потом все отнимает. Молодость, любовь, счастье, друзей. Под занавес это канет во тьму. У нас и в мыслях не было, что ее — жизнь — можно завещать другим. Завещать свой облик, свою молодость. Передать дальше. Подарить. Жизнь дается нам только на время. Пользуйся, пока можешь, а потом без слез отпусти. Это диковинная эстафетная палочка — одному богу известно, где произойдет ее передача.

Август надо цедить медленно, как грушевый бренди.
Наливать в маленькую рюмочку, отхлебывать по капельке, а сквозь рюмочку смотреть на солнце. И заклинаю вас, ну не кричите вы на всех углах «Ой, вот и август, вот и осень». Ну куда вы торопитесь? Остановите часы… Пейте по капле. И непременно целуйтесь.
В августе у любимых губ совершенно особый вкус.

Время — престранная штука, а жизнь — и ещё того удивительней.
Как-то там не так повернулись колесики или винтики, и вот жизни человеческие переплелись слишком рано или слишком поздно.

И всё-таки, как хорошо дома!
Так тепло, уютно, нет лучше места на земле

Жизнь дается нам только на время. Пользуйся, пока можешь, а потом без слез отпусти.

Любовь — это когда оба любят взаимно. Когда любит один — это болезнь.

Рэй Брэдбери

А в самом деле: чем пахнет Время?
Пылью, часами, человеком.
А если задуматься, какое оно — Время то есть — на слух?
Оно вроде воды, струящейся в темной пещере, вроде зовущих голосов, вроде шороха земли, что сыплется на крышку пустого ящика, вроде дождя. Пойдем еще дальше, спросим: как выглядит Время? Оно точно снег, бесшумно летящий в черный колодец, или старинный немой фильм, в котором сто миллиардов лиц, как новогодние шары, падают вниз, падают в ничто. Вот чем пахнет Время, и вот какое оно на вид и на слух.

Любовь — это когда хочешь переживать с кем-то все четыре времени года. Когда хочешь бежать с кем-то от весенней грозы под усыпанную цветами сирень, а летом собирать ягоды и купаться в реке. Осенью вместе варить варенье и заклеивать окна от холода. Зимой — помогать пережить насморк и долгие вечера…

Август надо цедить медленно, как грушевый ликер.
Наливать в маленькую рюмочку, отхлебывать по капельке, а сквозь рюмочку смотреть на солнце.

«Лето, прощай!»

Мир — это боль, мелькание теней и света да усталость.

Мой дед говорил: «Каждый должен что-то оставить после себя. Сына, или книгу, или картину, выстроенный тобой дом или хотя бы возведённую из кирпича стену, или сшитую тобой пару башмаков, или сад, посаженный твоими руками. Что-то, чего при жизни касались твои пальцы, в чем после смерти найдет прибежище твоя душа. Люди будут смотреть на взращённое тобою дерево или цветок, и в эту минуту ты будешь жив». Мой дед говорил: «Не важно, что именно ты делаешь, важно, чтобы все, к чему ты прикасаешься, меняло форму, становилось не таким, как раньше, чтобы в нем оставалась частица тебя самого. В этом разница между человеком, просто стригущим траву на лужайке, и настоящим садовником, — говорил мне дед. — Первый пройдет, и его как не бывало, но садовник будет жить не одно поколение».

Не знаю. Никто не знает. Тысячу лет люди не могут найти ответа на этот вопрос и, как мне кажется, никогда не найдут.
Нас либо тянет друг к другу, либо нет, и случается, между двумя людьми возникает чувство, которое приходится скрывать.
Я не могу объяснить, что меня подтолкнуло, а ты — тем более.

«Каждый, должен что-то оставить после себя: сына, книгу или картину, выстроенный тобой дом или хотя бы возведенную из кирпича стену, или сшитую тобой пару башмаков, или сад, посаженный твоими руками. Что-то, чего при жизни касались твои пальцы, в чем после смерти найдет прибежище твоя душа. Люди будут смотреть на взращенное тобой дерево или цветок, и в эту минуту ты будешь жив… »

— Знаешь, в чем твоя беда? — рявкнул Крамли, но тут же смягчил тон. — Ты любишь людей, которые этого не заслуживают.

«В каждом мужчине, даже если мыслей таких нет, теплится образ женщины, которую ему суждено полюбить. Из чего сплетается ее образ — из всех мелодий, звучавших в его жизни, из всех деревьев, из друзей детства, — никто не рискнет сказать наверняка. Чьи у нее глаза: не его ли родной матери; чей подбородок: не двоюродной ли сестры, которая четверть века назад купалась с ним в озере, — никому не дано этого знать. Но почитай, каждый мужчина носит при себе этот портрет, словно медальон, словно перламутровую камею, но извлекает на свет редко. Не каждому случится встретить свою суженую, разве что промелькнет она в темноте кинотеатра, на страницах книги или где-нибудь на улице. Да и то после полуночи, когда город уже спит, а подушка холодна. Этот портрет соткан из снов, из всех женщин, из всех лунных ночей со времен творения».

Моё любимое время года — июнь, начало лета. Когда всё ещё впереди. Так и надо жить, не оборачиваясь. И верить, что впереди всё лето, а позади вся зима.