А ты непременно себе заведи
Того, кто прижмёт тебя нежно к груди.
А если сиё от тебя не зависит,
И если тоска свою норму превысит,
Тогда заведи, пустоту не любя,
Котёнка, чтоб спал на груди у тебя.

Какой блистательный июнь…
Да не расстраивайся, плюнь.
Полно причин для огорченья
У всех. И ты — не исключенье.
И всё же лето на дворе
И, коль поднять глаза горе,
Откуда свет столь щедро льётся,
Поймёшь, что всё же жить придётся.
А коли так, пора искать
Причину рук не опускать,
И с теми, чьё унынье длится,
Причиной этой поделиться.

Чтоб жизнь не обманула ожиданий,
Не надо ей давать больших заданий
И поручений муторных давать,
И тягостных вопросов задавать.
И надо оставлять её в покое,
Пускай она течёт себе рекою,
Течёт себе, мечтая о своём
И радуясь, что мы ей жить даём.

Сияют окна в темноте,
И это значит — всё в порядке,
И мировые неполадки
Еще не страшные, не те,
Что могут взять и отменить
И свет в окне, и в доме кошку,
И звезд веселую окрошку,
И жизни тоненькую нить.

Чем жить? Да хоть весенней почкой,
Да хоть на ум пришедшей строчкой,
Едва зачатого стиха,
Хоть тенью, что даёт ольха,
Хоть дня небесной оторочкой,
Хоть ливнем, что летит, шурша…
Найдёшь, чем жить, коль есть душа…

Жизнь — бессмыслица, вздор и беда,
Но не следует в бездну кидаться.
Ведь, возможно, пришли мы сюда
Не за смыслом, а чтоб повидаться
С тихим садом и небом над ним,
Со шмелём, что летает над лугом,
С пожелтевшим листом, что гоним
Ветерком и, конечно, друг с другом.

Столько нежности, Господи. Воздух, крыло.
Третий день снегопад. Даже ночью бело.
Столько нежности, Господи, маленьких крыл,
Будто Ты мне все тайны сегодня открыл.
Не словами, а прикосновеньем одним
К волосам, и губам, и ресницам моим.

Печальный месяц падающих звёзд
И с тихим стуком падающих яблок.
Почти умолкли и щегол и зяблик,
И происходит темноты прирост.
И плавно погружаюсь в темноту.
Но, слава Тебе Господи, не в ту.

И я — в единственном числе,
И ты. Ты тоже одиночка,
Как на пустой странице точка
Или как искорка в золе.
Как в одиночку выжить здесь?
Но мы глагол «любить» спрягаем,
Друг другу выжить помогаем,
Преображая космос весь.

Ты помнишь ли меня, мой постаревший сад?
Тогда твоя сирень мне тоже душу грела.
Среди твоих кустов жила я год назад.
Ты помнишь ли меня? Я тоже постарела.
Мой постаревший сад, давай с тобой дружить,
Друг друга и любить, и охранять до гроба,
Поскольку на земле так неуютно жить,
Поскольку ты и я — мы беззащитны оба.

Пусть запятая остаётся,
А точку я бы отменила.
Пока мне на земле живётся,
Хочу, чтоб даль меня манила.
А точка этому мешает.
Она — упрямая, тупая —
Пространства начисто лишает,
Поскольку отроду слепая.
А, впрочем, есть удачней выход:
Не гнать её, концом стращая,
А лишь утроить мирно, тихо,
Тем в многоточье превращая…

Пора бы поменять репертуар,
Хотя… хотя, к примеру, Ренуар
Писал почти всю жизнь одно и то же
И не страдал от этого, похоже.
Менял он фон и ракурс, и тона,
Цвета и тени, но везде — она,
Всегда — она. Да вот и я про то же:
Всегда о ней, о жизни. А про что же?

Коль хочешь доброго совета,
То вот совет мой: потерпи.
Терпи до самого рассвета
И всё ж рассвет не торопи.
Терпи до вечера, до ночи,
А после снова до зари
Предутренней. Терпи, короче.
Не надо, не благодари.

А ночь для меня есть предчувствие света,
Зима для меня есть предчувствие лета,
Предчувствие музыки есть в тишине,
А блики, что утром ползут по стене,
Есть лишь доказательство и подтвержденье,
Что в каждом конце есть любви зарожденье.

Завтра будет новый дождь,
Завтра будет новый ветер,
Завтра в целом белом свете
След мой частый не найдешь.
Завтра будет новый луч
И умытая дорога,
Завтра будет много-много
Совершенно новых туч.
Это значит, что и я
Быть должна такой же новой,
По возможности, готовой
К переменам бытия.

Ну, пожалуйста, прямо сейчас —
Не во вторник, не через неделю,
А сейчас, в этот миг, что капелью
Одержим и ещё не погас,
И ещё не лишился небес,
И под ними поёт и лучится,
Пусть же прямо сейчас и случится
Счастье, нужное мне позарез.

На завтра планов никаких,
На послезавтра, впрочем, тоже.
Какое счастье, Боже, Боже,
Гулять среди ветвей нагих
В последних числах ноября,
Чьи так непостоянны планы:
То снегопады, то туманы,
То прямо вешняя заря.

Возьмите прошлое с собой,
Не оставляйте на дороге
Свой допотопный дом убогий
С окошком мутным и трубой.
И тех, кто в доме этом жил,
Кто в окнах стареньких маячил,
Кто с вами путь когда-то начал,
Кто детский сон ваш сторожил.
Не покидайте — пусть идут
Всегда поодаль или рядом.
Хоть не отыщете их взглядом,
Зато услышите: «Я тут».
И это может так помочь
В какую-то глухую ночь.

Коль счастья хочешь — ничего не жди,
И ни на что особо не надейся.
Лучи пробились — благодарно грейся,
Подарок дали — прижимай к груди.
Не жди и не надейся, и не верь,
Что непременно залетит Жар-птица,
Но, продолжая в хлопотах крутиться,
Все ж оставляй полуоткрытой дверь.

Нас позабудут, а потом
Забудут тех, кто нас забудет,
И ветер те следы остудит,
Что вьются в мире обжитом.

Но вдруг когда-нибудь опять
Воскреснет сыгранная нота,
Заставив чуткого кого-то
Заплакать или просиять.