Вы лечили меня от смерти, говорили, что счастье цепко, что, возможно, помогут дети и, конечно же, сладкий чай.
Я держалась за вас, как скрепка. Я была даже рада плети; я, дурёха, вас принимала ежедневно, словно врача.
А теперь посмотрите сами, — я на треть уже непригодна.
Недодевушка.
Недомама.
С горстью выщелканных стишков.
Вы бросаете, рвёте сети. И теперь я, в общем, свободна.
… Вы лечили меня от смерти,
а по сути — убили вновь.