Я люблю полевые ромашки,
Что с колосьями в поле цветут.
В белых платьицах, словно монашки,
Поутру на молитву идут.

Солнце жаркое нежно целует
Их лучом золотистым своим.
Ветерок шаловливый ревнует:
Он любовью к ромашкам томим…

Золотые колосья пшеницы
В танце страсти с цветками сплелись.
Опустились стыдливо ресницы —
С тайной жизни навеки слились…
… показать весь текст …

Если любишь, то кричишь молча)

— Объясни мне, как девушка, когда у вас перепады настроения вам необходимо больше внимания или не трогать вообще?
— Да.

Я потому, по отношению к окружающим кроткая, терпеливая, вежливая и тактичная, что мне доставляет удовольствие быть В СВОИХ глазах миролюбивым человеком! А миролюбива и спокойна я потому, что очень дорожу состоянием собственной внутренней гармонии.

а жизнь, как игра в резиночки, в которые мы прыгали с Зиночкой, делали сложные комбинации, прыгали, запутывались и начинали ругаться…
а жизнь, как игра в кубики, строили, возводили домики, любили играть с Вадиком, а еще и с Толиком, но как дом построили, нам он не понравился, разломали, расстроились и все поругались…
а жизнь, как игра в прятки, кто спрятался лучше, тот в плюсе, любили играть с Оленькой, но она прятаться не умела и дулась…
а жизнь, как игра в классики, прыжки на квадратики с шайбой у цели, играть мы любили с Тонечкой, но цели так быстро сгорели…
а жизнь, как игра в рулетку и ставки уже высоки и ценны, играли в нею с Сережкой, но он не остался… увы

Истинно прекрасный человек неисправим.

На фабрике «Эрмен и Энгельс» в Манчестере рабочие в тяжелейших условиях работали по 13 часов в день. Заработанных денег им с трудом хватало на пропитание. Рабочих у Энгельса штрафовали по любому поводу и постоянно снижали и без того нищенские расценки.
На полученные за счет нещадной эксплуатации рабочих средства Энгельс всю жизнь содержал Маркса, который никогда не работал, и призывал отнять у капиталистов фабрики.
Во время парижской коммуны Маркс не рвался на баррикады, а писал коммунарам письм…
… показать весь текст …

подавая руку «упавшему», будь готов стать «трамплином» для его прыжка

Бабушка говорила: «Дом — это место, откуда весь мир можно послать нафиг!»…)

В рассветные росы
окунулась душа…
и заблудилась
среди летнего разнотравья.
ТонУ и радуюсь среди ароматов цветов,
словно в стихотворном плену…
в его волшебном саду,
где сердце бродит невесомо…
и так хочется смеяться вместе с солнцем,
что нежно трогает тонкие плечи…
и восклицать в синеву неба…
звонко и радостно:
ЛЮ-Ю-Ю-Б-ЛЮ-Ю-Ю!!!

Как прекрасно, что всё же есть такие мужчины,
которыми можно восхищаться, и знать,
что они
благородны, честны, мужественны, и искренни,
и хочется жить ради этого и радоваться…,
потому что в небесах есть надёжное солнце,
которое согреет своими тёплыми лучами!

Грустно ли тебе,
иль одиноко,
имя назови моё в тиши,
стихнет боль…
и воссияют строки
в твоих мыслях
светлостью свечи.
Не меняй ту ночь
на что попало,
чтоб услышать
дивной скрипки звук!
Сохрани
весеннее дыханье
для слиянья
… показать весь текст …

Когда накопившаяся усталость начинает заставлять терять равновесие, я открываю журнал памяти, смотрю из скольких безвыходных ситуаций я чудом вышел и начинаю понимать что чудо это и есть я. Непредсказуемое не поддающееся прогнозам которое невозможно сломать или закрыть на замок. Опасное, таинственное, хоть и кажется предельно простым и понятным.
И от этого приходит уважение к себе, а за ним и сила.
Никогда не выбрасывайте журналы памяти особенно сложные страницы, это ваш аккумулятор.

Это не я — оптимист потому, что мир прекрасен.
Это мир прекрасен потому, что я — оптимист

Для кого-то ты забыт,
Кто-то образ твой хранит,
Кто-то Боженьке на ухо
Твое имя говорит…

«Все, что ты оставишь в этом мире, это любовь, все, что заберёшь с собою, это любовь»

В раю хорошо, но там элита,
в аду похуже, зато там все свои.

Судачат неспособные объективно судить.

В основе брачного договора однополой любви джентльменское соглашение.