Сколько помню себя — был маяк, да старик смотритель. Говорил, что нашел меня в пасмурный день на крыльце: я, корзинка, ни слова о матери или отце.
Он носил чуть потертый, болотно-зеленый китель.
Море тоже казалось потертым, зеленым, старым, билось пеной у ног, да шумело ночами у скал,
а старик все журнал записной то терял, то искал, и дымил, все дымил чабрецовым своим отваром.
Что ни вечер, идут и идут к старику с вопросом — плыть ли в порт через день, что не ладно с женой, как назвать сына, п…