«- Ты счастлива?
— А что такое счастье?
— Ты права. Кто знает, что это такое? Может быть, держаться над пропастью.»

Иногда я кажусь себе чем-то вроде паука, сплетающего блестящую паутину, полную капелек росы и солнечных лучиков, — сеть из мыслей, рукописей, чувств, слов и нежности, которая ловит тебя и должна стать твоим домом, наполненным тем, в чем тебе приходилось себе отказывать, сетью между розами и олеандрами, нежной и прочной, ее серебристые нити легки и надежны для твоей легкой поступи канатоходца; эта сеть будет висеть между синим небом и морем, в которое ты можешь позволить себе падать, сколько пожелаешь, сеть выдержит тебя и снова подбросит вверх.

Истинный идеалист всегда хочет денег. Ведь деньги — это отчеканенная свобода. А свобода — это жизнь. Мужчина становится алчным, только повинуясь желаниям женщины. Если бы не было женщин, то не было бы и денег, а мужчины составили бы героическое племя. В окопах не было женщин, и не играло никакой роли, кто чем владеет, — важно было лишь, каков он как мужчина. Это не свидетельствует в пользу окопов, но проливает на любовь истинный свет. Она пробуждает в мужчине дурные инстинкты — стремление к обладанию, к значительности, к заработкам, к покою. Недаром диктаторы любят, чтобы их поручники были женаты, — так они менее опасны. И недаром католические священники не знают женщин — иначе они никогда бы не были такими отважными миссионерами.

Те, кто считает себя справедливым, особенно безжалостны.

Деньги — вещь очень важная! Особенно когда их нет.

Если бы каждый не старался убедить другого в своей правде, люди, может быть, реже воевали бы.

Романтик не может быть спутником женщины, а только ее кортежем.

Каждый мужчина имеет какие-нибудь достоинства, только нужно ему на них указать.

Когда ещё хочется жить, то это значит, что есть у тебя что-то любимое. Так, конечно, тяжелее, но вместе с тем и легче…

Странное дело — нам всегда кажется, что если мы помогли человеку, то можно отойти в сторону; но ведь именно потом ему становится совсем невмоготу.

Дешево только то, что носишь без чувства уверенности.

Утешает только самое простое. Вода, дыхание, вечерний дождь. Только тот, кто одинок, понимает это.

Человек велик в своих замыслах, но немощен в их осуществлении. В этом его беда, и его обаяние.

Резка. Что он называет резкостью? И разве я резка? А может, у меня просто нет времени деликатно обманывать, прикрывая горькую правду фальшивой позолотой хороших манер…

Не устраивай глупых сцен. Я люблю театр, но сейчас мне не до него.

Женщина — это вам не металлическая мебель; она — цветок. Она не хочет деловитости. Ей нужны солнечные, милые слова. Лучше говорить ей каждый день что-нибудь приятное, чем всю жизнь с угрюмым остервенением работать на нее.

Люди любят друг друга и в этом все: это и есть самое невероятное, и самое простое.

…у древних были боги вина и веселья — Вакх и Дионис. А у нас вместо них — Фрейд, комплекс неполноценности и психоанализ, боязнь громких слов в любви и склонность к громким словам в политике.

У меня такое чувство, будто я оказалась среди людей, которые собираются жить вечно. Во всяком случае, они так себя ведут. Их настолько занимают деньги, что они забыли о жизни.

Акбар Мухаммад Саид
Глава — 6

— Я была на кладбище, начала теть Аза свой рассказ, а я сел на стул и гладил гриф гитары, словно это была рука той, которая сейчас мне раскрывала тайну нашего знакомства…
Для нас в 80- ые годы было всеобщей трагедией, когда привозили груз — 200. Молодые мальчишки, которые ни так давно смеялись, шутили, учились, строили планы, мечтали, влюблялись, бегали на свидание и просто Жили, теперь бездыханными лежали в цинковых гробах. Это было время всеобщего горя. Ведь в…
… показать весь текст …