Пентакль начерчен, свечи зажжены,
Плащ из дракона лег легко на плечи:
«Возможно нет моей большой вины,
Что безрассудно так влечет любовь и вечность.
Обряд, что я готовлю, проба сил,
Возможность прикоснуться к запределью.
Душа болит… Я так её любил…
И сердце бьется, будто бы с похмелья».
Однако извлечен был манускрипт,
(очередной, вон пять лежат на полке)
Тут ставня издала зловещий скрип,
Заклятие пропеть — и вся недолга.
Душа коснулась задрожавших рун,
И голос, словно бездна был глубоким,