• Бывают вещи настолько непостижимые, что они даже бесят тебя.

• Бремя счастья может облегчить лишь бальзам страдания.

• Я не люблю людей, лишённых веры, и не доверяю им по-настоящему.

• Порой, когда у меня особенно плохое настроение, мне кажется, что друг — это любой, кого ты не презираешь.

• Конец — зеркальное отражение начала.
В конце вспоминают женщину и родной город.

• Даже не знаю, что пугает меня больше, — сказала она. — Бесчинство, которое творят с людьми, или то, что они воспринимают это как должное. (Не знаю, что меня пугает больше: сила, которая подавляет нас, или бесконечное терпение, с которым мы к этому относимся)

• Только увидев, как человек улыбается, можно точно оценить, сколько в нём дерьма.

Всё, что можно растолковать коротко, не следует растолковывать длинно.

Человек не может быть никем, кроме себя самого. Чем больше он хочет походить на кого-то другого, тем меньше от него толку.

Однако есть такие люди и такие привязанности, которые тяжело переносят каждое расставание, и всякий раз уходить от них — всё равно что покидать навеки родную страну.

Я ощущал пустоту — ту пустоту, которая полна печали, но не отчаяния, которая заставляет нас жалеть, но не разбивает сердце, которая может быть, ущербна, но от этого только яснее и чище. И вдруг я понял, что это за пустота, и как она называется. Мы постоянно пользуемся этим словом, не сознавая, что оно содержит в себе целую Вселенную покоя. Это слово — Свобода.

Казалось, её окружает аура, одновременно притягательная и недоступная.

У всех хороших врачей есть по крайней мере три общих свойства: они умеют наблюдать, они умеют слушать и не умеют заботиться о себе.

Откровения служат для влюблённых звёздами, по которым они ориентируются в океане желания. А самые яркие из звёзд — это твои печали и разочарования. Твоё страдание — самый ценный дар, какой ты можешь поднести любимому человеку.

Её прикосновение было точно таким, каким должно быть прикосновение возлюблённой: знакомым и вместе с тем возбуждающим, как произнесённое шёпотом обещание.

Возможно, ты доверяешь человеку, когда видишь в нём много такого, что есть в тебе самом, или что ты хотел бы иметь.

Русских все боятся. Даже русские русских боятся. Я сам русский, знаю, о чём говорю.

Зарождение каждой любви, каждого действия, чувства, мысли имеет свои основания и призвано сыграть определённую роль. И порой мы понимаем их. Иногда мы видим прошлое очень ясно, и связи между отдельными его частями предстают перед нами так чётко, что каждый шов, скрепляющий их, приобретает смысл, и мы читаем послание, зашифрованное в нём. В любой жизни, как бы полна или, наоборот, убога она ни была.

Иногда поймать удачу значит оказаться в нужном месте в нужный момент и сделать по наитию именно то, что нужно, и именно так, как нужно. Но для этого необходимо забыть свои амбиции, честолюбивые помыслы и планы и целиком отдаться волшебному судьбоносному моменту.

За каждым благородным поступком всегда кроется тёмный секрет, и что заставляет нас идти на риск — это тайна, в которую нельзя проникнуть.

Наверное, поэтому я так люблю спать… Когда спишь, то не можешь быть по-настоящему печальным.

Я люблю тебя с той самой секунды, когда впервые увидел тебя. Мне кажется, я всегда любил тебя — столько, сколько существует на свете любовь. Я люблю твой голос. Я люблю твоё лицо. Я люблю твои руки. Я люблю всё, что ты делаешь, и то, как ты это делаешь. Когда ты прикасаешься ко мне, мне кажется, что это волшебная палочка. Я люблю следить за тем, как ты думаешь, и слушать то, что ты говоришь. Я чувствую всё это, но не понимаю и не могу объяснить — ни тебе, ни себе. Я просто люблю тебя, люблю всем сердцем. Ты выполняешь миссию Бога: придаёшь смысл моей жизни.
И потому мне есть за что любить этот мир.

Я наконец полностью осознал, ЧТО я сделал и кем я стал, и почувствовал боль, страх и горечь оттого, что я так глупо, так непростительно исковеркал свою жизнь. Моё сердце разрывалось от стыда и от горя. И я вдруг увидел, как много во мне невыплаканных слёз и как мало любви. И я понял, как я одинок.

Для него дружба измерялась тем, что люди делают и что готовы вынести ради друга, а не радостями, которые с ним разделяют.

Почему так легко черствеет человеческое сердце?

Я прекрасно понимал, что в этом смехе моё величайшее сокровище и радость, — заставить женщину смеяться и ощущать лицом, кожей, как этот смех журчит, срываясь с её губ.