От страха рот у человека пересыхает, а ненависть не даёт дышать. Очевидно, поэтому в сокровищнице мировой литературы нет книг, порождённых ненавистью: подлинный страх и подлинная ненависть не могут выразить себя словами.

Я наконец полностью осознал, ЧТО я сделал и кем я стал, и почувствовал боль, страх и горечь оттого, что я так глупо, так непростительно исковеркал свою жизнь. Моё сердце разрывалось от стыда и от горя. И я вдруг увидел, как много во мне невыплаканных слёз и как мало любви. И я понял, как я одинок.

Адреналин на войне вырабатывается от страха быть убитым. Это похлеще русской рулетки!

Достоевский на несколько дерзких шагов оказался впереди своего времени. Следуешь за ним со страхом, недоверчивостью, потрясением — но всё равно следуешь. Он не отпускает, ты обязан идти за ним… Его следует просто назвать уникумом. Он пришёл из ниоткуда и ни к какому месту не принадлежит. И всё же он всегда остаётся русским.

Я очень боюсь «виски с колой»… потому что после «виски с колой» я ничего не боюсь.