Для грусти нету оснований,
Кочуем в длинном караване
Всех поколений и веков,
Над нами стая облаков,
А перед нами дали, дали.
И если полюбить детали,
Окажется, что мы богаты
Восходом, красками заката,
И звуками, и тишиной,
И свистом ветра за стеной,
И тем, как оживают листья
Весной. И если в бескорыстье
Земных поступков наших суть,
Не так уж тяжек этот путь.

Ну вот и мы умудрены,
И мы познали груз вины,
И гнет любви, и вкус страданья,
И горечь позднего свиданья,

И жизни праздной благодать,
И полный тягот год недужный,
И знаем, чего стоит ждать,
И знаем, чего ждать не нужно.

И, боже, как прекрасно жить
Вот так, с открытыми глазами,
Умея пренебречь азами
И не боясь утратить нить.
… показать весь текст …

Пройдет и этот день,
В небытие он канет.
Кого-то исцелит,
А чью-то душу ранит,
И кто-то поутру
Пробудится от блика,
А кто-то, может быть,
От собственного крика.

Завершается все полосою закатной —
И уклад многолетний, и риск многократный,
И любовь, и раздолье, и праздник, и встреча.
…Свод небесный багряною краской расцвечен.
И чем ближе к закату, чем ближе к развязке,
Тем тревожней тона, тем багровее краски.

Что там — пир ли, затишье ли, плач по кому —
У тебя, у меня, в том незримом дому,
Где надежда, что лампа на ветхом шнуре,
Светит ночью и в тусклые дни на заре,
Где живет и живет по дремучим углам
Давних встреч и разлук неразобранный хлам,
Где тоска оседает бесшумно, как пыль,
Где на равных правах сновиденья и быль,
Где, пока бытия не оборвана нить,
Ни раздать ничего, ни продать, ни сменить.

Дней разноликих вьется череда,
Приходит срок — пустеют города
Улыбок, встреч и долгих разговоров,
Согласья тихого и молчаливых взоров.
Но я земли не уступлю ни пяди
В том нежилом и опустевшем граде,
И не сожгу его, и не разрушу, —
И ничего, что было, не нарушу.
Он будет мною охраняем свято.
Я помню краски каждого заката.
Я буду приходить туда в мечтах,
Распугивая оголтелых птах,
За долгий срок привыкших к запустенью,
И, наклоняясь к каждому растенью,
… показать весь текст …

И все равно я буду помнить свет.
И в пору тьмы и на пороге смерти
Я не скажу, что в мире света нет,
А если и скажу, то мне не верьте.
Сплошная тьма у самого лица.
Но стоит сделать два нетвердых шага,
И вот уж под лучом струится влага
Какого-то лесного озерца.
Мираж и сон? Воображенья плод?
И ночь кругом, и свет совсем не брезжит;
Но значит, где-то день, и солнце нежит,
И огненно настурция цветет.

1971

И день и ночь, и день и ночь
Я вижу дальних крыльев трепет
И слышу отдаленный лепет
Всего, что улетает прочь.
И не могу остановить
И взять, как бабочку, за крылья,
И бесполезны все усилья,
И безнадежно рвется нить.
А если б даже и могла,
Кому нужна такая доля —
Сжимать два бьющихся в неволе,
Два рвущихся из рук крыла?..

Все эти солнечные маки июньским днем,
Все эти явственные знаки, что мы живем.
И что с того, что жить дано нам от сель до сель?
Дана и эта с тихим лоном река-купель.
Ни чуждых благ, ни чуждой муки, ни чуждых вод —
Объять бы то, что прямо в руки само плывет.
Не преступить ничьих владений и жить, поправ
Лишь листьев зыблемые тени да стебли трав.

Все поправимо, поправимо.
И то, что нынче горше дыма,
Над чем сегодня слезы льем,
Окажется прошедшим днем,
Полузабытым и туманным
И даже, может быть, желанным.
И будет вспоминаться нам
Лишь белизна оконных рам
И то, как в сад окно раскрыто,
Как дождь стучит о дно корыта,
Как со скатерки лучик ломкий
Сползает, мешкая на кромке.

Я себя едва ли знаю,
А другого тщусь понять.
Из-под спуда вынимаю
Старый томик с буквой «ять».

Давний мир. Но снова едок
Очага былого дым.
Чем ты был, мой дальний предок,
И терзаем и томим?

Как ты прожил, предок бренный,
Свой земной недолгий срок?
Преподай мне откровенный
Всех превратностей урок.
… показать весь текст …

Все уходит. Лишь усталость
Не ушла. Со мной осталась.
Стали в тягость встречи, сборы,
Расставанья, разговоры,
Страдный день и вечер праздный,
Свет и сумрак непролазный,
В тягость шорох за стеной,
В тягость крылья за спиной.

Да будет память справедливой.
Не даст забыть, как рдел над нивой
Минувшим летом алый мак.
Не даст забыть, как солнце рдело,
Как обо мне судьба радела
И подавала добрый знак.
Не даст забыть в кромешном мраке
Те полыхающие маки.
И, долгой тьмы нарушив гнет,
Любой из них, давно истлевший,
Вдруг нестерпимо заалевши,
На черный день мой свет прольет.

Точно свет на маяке
Чей-то голос вдалеке.
Чей-то слабый голосок,
Как под ветром колосок.
Сквозь белесый полумрак
Я иду за шагом шаг,
Я иду, и не дышу,
И на голос тот спешу.
Отгорели все лучи.
Тихий голос, ты звучи.
В этом мире без лучей,
Дальний голос, чей ты, чей?
Глас людской ли, пенье ль птах,
Пенье ль ветра в проводах?

Порою мнится, будто все знакомо,
Весь дольний мир на фоне окоема
Давно изведан и обжит вполне.
Но вот однажды музыка иная,
Невесть откуда еле долетая,
Вдруг зазвучит, напоминая мне
О том, что скрыт за видимой личиной
Прекрасный лик, пока неразличимый —
— (Как хочешь это чудо нареки),
А все, что осязаемо и зримо,
Миражней сна, неуловимей дыма,
Подвижней утекающей реки.
Напомнит мне, растерянной и слабой,
Что высь бесплотна и бездонны хляби,
… показать весь текст …

Каждый шаг с трудом дается,
А тропа моя все вьется,
Убегает от крыльца,
Будто нету ей конца,
Будто нету мне предела,
И душа, покинув тело,
Станет каплей дождевой
Иль былинкой полевой
Или звонкой песней вешней
Снова в край вернется здешний.

Ничего из того, что зовется броней, —
Ни спасительных шор, ни надежного тыла…
Как и прежде, сегодня проснулась с зарей
Оттого, что мучительно сердце заныло,
То ль о будущем, то ли о прошлом скорбя.
…А удачи и взлеты, что мной пережиты,
Ни на грош не прибавили веры в себя,
Но просеялись будто сквозь частое сито.
Так и жить, как в начале пути, налегке.
Неприкаянность эту с тобою поделим.
Тополиная ветка зажата в руке.
Вот и руки так горько запахли апрелем.

А я живу отсель досель,
Шажок — забор, полшага — ель,
Полшага — дом, полшага — клен.
Лишь до него мой путь продлен.
А дальше — глухо. В той глуши,
Быть может, реки хороши.
Но что мне дивная река,
Коль мне нужна твоя рука,
А до нее — века, года
Не дотянуться никогда.

Но дали свет. И высветили все.
И там, где тени робкие скользили
И таяли, видна лишь горстка пыли,
Которую по ветру унесет.

Где жили. блики и полутона,
Где было все оттенком и намеком
И тайною, — там нынче перед оком
Белесая и плоская стена.

Проставлены все точки до одной.
Все понято буквально и дословно
При свете немигающем и ровном,
Спугнувшем тайну с плоскости земной.

Почему не летишь, коли отперты все ворота?
Почему не идешь по холмам и по чистому полю,
И с горы, что полога, и на гору, ту, что крута?
Почему не летишь? Пахнет ветром и мятой свобода.
Позолочен лучами небесного купола край.
Время воли пришло, время вольности, время исхода.
И любую тропу из лежащих у ног выбирай.
Отчего же ты медлишь, дверною щеколдой играя,
Отчего же ты гладишь постылый настенный узор,
И совсем не глядишь на сиянье небесного края,
На привольные дали, на цепи неведомых гор?