обожжённые падают солнца лучи
на плечи твои и точёные белые руки,
на фарфор на столе, на огарок свечи,
на шершавую тень изувеченной скуки
на остатки любви нашей и едва
различимое, тихое раздражение:
безупречное «два на два»
не даёт нам «четыре» как раньше, на снисхождение
шансов больше, я думаю, нет:
мы теперь до брезгливости бескомпромиссны,
друг на друга впустую потраченных лет
мы не можем простить себе — вычеркнутыми из жизни
они кажутся нам