обожжённые падают солнца лучи
на плечи твои и точёные белые руки,
на фарфор на столе, на огарок свечи,
на шершавую тень изувеченной скуки
на остатки любви нашей и едва
различимое, тихое раздражение:
безупречное «два на два»
не даёт нам «четыре» как раньше, на снисхождение
шансов больше, я думаю, нет:
мы теперь до брезгливости бескомпромиссны,
друг на друга впустую потраченных лет
мы не можем простить себе — вычеркнутыми из жизни
они кажутся нам
мы, как будто, бесплотные, злобные демоны ада,
пожирающие друг друга суккубы
нам, конечно же, этого ничего не надо,
но уже всё равно и плевать на последствия, в общем-то
грубо
мы сдираем друг с друга ошмётки, куски сукровичной кожи
до потери сознания, ожесточённо, озлобленно делая вид,
что не важно — насколько другому при этом отвратно и плохо тоже
у пытающих и палачей ведь сердца словно камни, как правило
кровоточит
твоя ревность по-прежнему, тихо, невидимо, капля за каплей
вытекает любовь и кровится, гноится душа
я пытаюсь словами заткнуть, словно драной паклей,
эту рану, но не получается — ты не даёшь, ведь мешать
тебе легче намного, чем просто, банально верить
мне — ты просто не хочешь, не слышишь меня
я как будто на дне океана, а ты в стратосфере
ты горишь, а я даже не чувствую
жара огня