Много есть вредно, а мало скучно…

Человека охотнее всего съедают те, кто его не переваривает

Верующий черпает силы для жизни из своей прямой приобщённости к Богу — через молитву, знамения, ощущение благодати, но более всего — через гармонию мира.
Атеист не знает, отрицает Бога, но черпает силу из того же источника — чувства приобщённости к мировой гармонии.
Так, видимо, и должно осуществляться на деле мирное сосуществование идей, или, вернее, различных душевных состояний, различных мироощущений.

Быть старым дано далеко не всякому, доживающему до преклонного возраста, но лишь тем, кто живёт естественной жизнью, соответствуя, а не противясь времени.

Жизнь поэта, естественно и очевидно, завершают его последние стихи. Смерть может застать человека в любом состоянии, но смерть поэта с удивительной точностью останавливает его перо на нужных словах, таких, чтобы после служили ключом и символом.

Нет более скучных и унылых людей, нежели упорные каламбуристы. Вот ты разговариваешь с ним, разговариваешь и вдруг замечаешь по особому блеску глаз, что он тебя совершенно не слышит, что он слушает не тебя, а слова, да и то не все, а одну только фразу. Он случайно выхватил её из текста и теперь выкручивает ей руки и ноги, тасует суффиксы и приставки, выворачивает наизнанку корни. Лихорадочная механическая работа совершается в его усталом мозгу. И когда, наконец, каламбур готов, он выпаливает его как последнюю новость, огорашивая тебя в середине слова, и приходится вымучивать вежливую улыбку, тихо сожалея о смысле недосказанного. А твой собеседник уже вновь наготове, нацелил уши, навострил когти, ни минуты простоя и отдыха…

Отсутствие хлеба в овощном магазине не есть недостаток.

Есть любовь к науке — и вера в науку, это совершенно разные вещи. Есть любовь к поиску и эксперименту, к красоте построений, к таинству творчества. Есть, наконец, восхищение ясностью мысли, преклонение перед силой духа и разума. Но есть наивное, провинциальное, а точнее, дикарское суеверие: вера во всемогущество учёных, в бесконечные возможности научного метода.

* * *

С утра живописец не ел ничего,
слабел, наполняясь истомой.
И Силы Небесные вместо него
водили рукой невесомой.
Осталось немного: иные места
подправить, и день этот прожит.
Он тяжкое бремя на плечи холста
с дрожащих — его — переложит.
Теперь бы настойки глоток, а нето —
хинину, довольствуясь малым.
И ноги не этим линялым пальто —
тяжелым укрыть одеялом…
… показать весь текст …