На свете нет, пожалуй, человека,
не думавшего о самоубийстве.
Мне, правда, был знаком писатель песен,
набитый, как соломой, жизнелюбьем,
который как-то раз расхохотался
по поводу трагедии одной,
закончившейся пулею банкротства:
«Вот идиот!..
Мне в голову ни разу
не приходила вовсе эта мысль».
К нему вообще не приходили мысли.

…Стыд учит мыслить, а страх отучивает…

Много слов говорил умудренных,
много гладил тебя по плечу,
а ты плакала, словно ребенок,
что тебя полюбить не хочу.

И рванулась ты к ливню и к ветру,
как остаться тебя ни просил.
Черный зонт то тянул тебя кверху,
то, захлопавши, вбок относил.

И как будто оно опустело,
погруженное в забытье,
это детское тонкое тело,
это хрупкое тело твое.
… показать весь текст …

…Дай бог, чтобы твоя жена тебя любила даже нищим…

До сорока, до сорока
схватить удачу за рога
на ярмарку мы скачем,
а в сорок с ярмарки пешком…
…

Почему настоящая любовь и трагедия — это как два каторжника, скованные одной цепью? Потому что любовь есть такое совершенство, которому завидует все несовершенство мира и стремится его задушить.

Какая разница вам,
кем был я,
Шекспир, —
мужчина,
женщина,
актеришка,
вельможа.
Не королевская,
не сталинская ложа —
галерка равных для меня весь мир.
Я — англичанин?
Что-то не похоже.
Истлела моя аглицкая кожа.
Я всеми стал.
… показать весь текст …

Как же это, что тебе сейчас есть с кем спать, а просыпаться не с кем?

«…если нету и совести даже —
муки совести вроде бы есть.»

… Весьма любопытно, как меняется тональность записей Гудзенко после доставшейся ему из первых рук истории о патефоне, до которой всех немцев он поголовно с презрением называл «гансами», а после неё ни разу так не назвал: «Интернационал».
«Шесть немцев жили в одной избе. Трое уехали. Трое пришли. Велели хозяйке закрыть плотно окно и двери: „Давай патефон“. „Ну, погибла“, — подумала старушка. Завели громко пластинку. Они сели вокруг стола, вынули листочки бумаги и запели „Интернационал“. Пропели весь. Один пожилой прослезился. Встали и ушли. Она их больше не видела»…

Не уставай искать ответа
На то, на что ответа нет.
В неотвечаемости этой
Уже содержится ответ.

«До сорока вся жизнь — как хмель, а в сорок лет — похмелье»

Неотразимая,
ты зимним зимняя!

Ты завораживаешь,
как замораживаешь!

Душа нальделая
все ледяней.
Что ты наделала
с душой своей!

Быть ледяною
ее заставила
и, словно комнату,
… показать весь текст …

Картинка детства

Работая локтями, мы бежали, —
кого-то люди били на базаре.
Как можно было это просмотреть!
Спеша на гвалт, мы прибавляли ходу,
зачерпывая валенками воду
и сопли забывали утереть.

И замерли. В сердчишках что-то сжалось,
когда мы увидали, как сужалось
кольцо тулупов, дох и капелюх,
как он стоял у овощного ряда,
вобравши в плечи голову от града
… показать весь текст …

Несчастье иностранным быть не может

Воздух истинной поэзии — непринуждённость.

Пора, пора вглодаться и вглядеться
в заждавшуюся жизнь. Всё ждет с утра.
Пора вставать… С тобой рассталось детство.
Пора вставать… Быть молодым пора…

А может быть, идей неустарелость —
свидетельство бессилия идей?

Мы — за демократический плюрализм, но не за потворство фашизму. Иного имени нет для пропаганды ненависти к другим народам.

Вставал рассвет над Леной. Пахло елями,
Простор алел, синел и верещал.
А крановщик Сысоев был с похмелия
И свои чувства матом выражал.

Он поднимал тросами окольцованными
На баржу под названием «Диоген»
Контейнеры с лиловыми кальсонами
И черными трусами до колен.

И вспоминал, как было мокро в рощице
(На пне бутылки, шпроты. Мошкара.)
И рыжую заразу-маркировщицу,
Которая ломалась до утра.
… показать весь текст …